Дочь профессора
Шрифт:
— Мне пришлось запереть ее здесь, — сказал он Луизе, когда они спускались по лестнице. — Мало ли что может случиться, когда девчонка переберет.
— А как с Эдди? — спросила Луиза.
— Этот в порядке, — с усмешкой ответил Тони. — Развлекается по-своему.
— А как развлекается Лаури? Я имею в виду — когда она не перебарщивает?
— Она поет.
Луиза усадила сестру рядом с собой в машину и поехала в сторону Кембриджа, не совсем отчетливо представляя себе, куда им лучше направиться. Лауру, по-видимому, уже не так сильно мучили кошмары,
Она добралась до Элм-стрит, и Джулиус отворил ей дверь. Увидев перед собой Луизу, он, казалось, слегка растерялся.
— Не пугайтесь, — сказала она, стараясь вывести его из замешательства. — Я приехала из-за Лаури, из-за моей сестры. Она в машине.
— А что с ней? — Переборщила с ЛСД.
— О боже! — воскликнул Джулиус. Он спустился к машине и с помощью Луизы перенес Лауру в дом; ее положили на постель в спальне, и она тут же начала жалобно стонать и все норовила удариться головой о стену. Однако им удалось мало-помалу успокоить ее, и потом она уже лежала тихо, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. Луиза и Джулиус покрыли ее одеялом и ушли в гостиную.
— Надо бы позвать доктора, — сказал Джулиус.
— Нет, — сказала Луиза. — Не надо. Да и все равно доктор ничего не сможет сделать. Нам бы только присмотреть за ней, пока она не придет в себя.
— Если вы находите, что так лучше, — сказал Джулиус, — будь по-вашему.
Некоторое время они сидели молча. Луизе припомнились некоторые обстоятельства их последней встречи, и теперь уже она почувствовала замешательство.
— Мне очень неприятно… что я так обременяю вас, — сказала она.
— Бросьте, — сказал Джулиус. — Ведь мы же старые друзья, разве нет? — Он улыбнулся весело и чуть иронично, и Луиза улыбнулась в ответ, а потом неожиданно расплакалась.
— Ну полно-полно, — сказал Джулиус, но не сделал попытки утешить ее, а ушел на кухню варить кофе. Потом он принес кофе, обнял Луизу за плечи и посоветовал ей не принимать все так близко к сердцу.
И Луиза успокоилась, выпила кофе и спросила:
— Можно я позвоню родителям?
— Ну конечно, — сказал Джулиус. — А что вы собираетесь им сказать?
— Сама не знаю. Просто скажу, что все в порядке.
Она набрала номер; к телефону подошел Генри. Она сказала ему, что Лаура с ней, на квартире у одного приятеля, и они останутся тут до утра. Генри, очевидно, принял это как должное, и Луиза повесила трубку, не пытаясь больше ничего объяснять.
Потом она заявила, что хочет есть, и Джулиус пошел и купил рубленых
8
Проснувшись, Луиза и Лаура сразу почувствовали запах кофе и бекона. Когда они появились на кухне, обе казались смущенными — каждая на свой лад и по разным причинам.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Джулиус Лауру. Она остановила на нем долгий, пристальный взгляд, словно стараясь получше вникнуть в его вопрос.
— Все в порядке, — сказала она и села за стол.
Обе девушки спали, не раздеваясь, платья у них были мятые, вид усталый, но все же Лаура уже вполне оправилась, и Луиза, по-видимому, была очень рада, что у сестры все так благополучно обошлось.
— Что вы хотите на завтрак? — спросил Джулиус, стоя у плиты. — Яичницу, кофе?
— Спасибо… пожалуй, кофе, — сказала Луиза.
— А я бы съела яичницу и еще что-нибудь, — сказала Лаура.
— Тогда получайте, — сказал Джулиус. — Яичница и бекон. Вам надо подкрепиться.
И они втроем уселись за довольно плотный завтрак. Поначалу никто не касался событий прошедшей ночи, но когда завтрак подходил к концу и чашки с кофе уже наполовину опустели, Джулиус поглядел на Лауру и спросил:
— А вам здорово плохо было ночью?
Лаура судорожно глотнула и утвердительно кивнула головой.
— Да, — сказала она.
— Я на вашем месте не стал бы больше этим баловаться, — сказал он тоном старшего брата.
— Правильно, — сказала Луиза. — Я бы тоже не советовала тебе, Лаури. Это опасная штука.
Лаура снова кивнула.
— Я знаю, — сказала она. — Просто мне… ну, словом, мне казалось, что стоит разочек попробовать.
— Понятно, — сказал Джулиус.
— Но в первый раз это было упоительно.
— Это приятно, потому что уводит от действительности, но ведь это всего лишь иллюзия. И она, в сущности, ни от чего не спасает. Это своего рода бегство, попытка укрыться в безумии, если вы еще не совсем безумны. А мне кажется, что вы не потеряли рассудка.
— Нет, не потеряла, — сказала Лаура. — Но порой я об этом жалею.
— Ничего нет проще, — сказал Джулиус. — И если вы хотите свихнуться с помощью марихуаны, ЛСД, половых извращений или чего-нибудь еще, едва ли найдутся слова, которые могли бы вас от этого удержать.
— Нет, — сказала Лаура, — я этого не хочу, но только… только…
— Я понимаю, — сказала Луиза. Она повернулась к Джулиусу. — Просто иногда так скверно на душе, чувствуешь себя такой несчастной, что становишься самой себе нестерпима, и хочется вывернуться наизнанку… Ведь лучше все же одурманить себя, чем совсем покончить с собой.
— Да уж, конечно, — сказал Джулиус, — только потом вам все равно приходится спускаться на землю с этих заоблачных высот, а пока вы витаете там, жизнь ваша ничуть не становится лучше. А то, пожалуй, и хуже.