Дочь Революции
Шрифт:
— Хватит, — возразила Анастази и, гневно сжав кулаки, отвернулась. — Дело не в вакцине. Я не ставлю её эффективность под сомнение. Просто я знаю, что есть люди, в чьих руках «Панацея» — чистый яд, который ничем неотличим от вашего «Миротворца».
Разговор происходит при множестве свидетелей. Одних пугает напор вестницы, другие относятся к нему со скептицизмом или юмором. На доводы балтийки обращает внимание лишь один человек — фельдшер из соседней кареты. Только утром он получил партию «Миротворца» с восточного склада, хотя обычно подобного рода формулы
Брат сострадания самовольно прекратил приём пациентов и, объявив обеденный перерыв, спешно затворил створки кузова.
— Стой, — потребовал Четырнадцатый. — Нам нужно поговорить. Сейчас же.
В последний момент Лайне удержалась, чтобы не обернуться.
— Наговорились уже, — небрежно смахнув слезу, ответила она и напомнила: — Через четыре дня я уезжаю. Пришли мне расторжение.
— Что? И это всё? Я был тебе нужен только в качестве гарда? — недоумевал Четырнадцатый, чуть ли ни прожигая взглядом спину Анастази. — Ну и ладно. Прощай.
Утром вестница получила документ о расторжении её сотрудничества с Четырнадцатым. В качестве причины стоял прочерк, а подпись Верховной Жрицы датировалась минувшим днём. После получения письма балтийке предписывалось посетить один из признанных Санкториев в течение следующей недели — для назначения нового гарда.
Anastasi Laine [2.18, в 10:36]: Он отказался от меня
Глаза налились слезами. Раз капля. Другая. Экран протофона заплыл коркой соли.
N O Я T H [2.18, в 10:40]: Кто он. О чем ты
Anastasi Laine [2.18, в 10:41]: Мой гард. Ты же знаешь, что у каждой вестницы есть кто-то вроде телохранителя?
Девушке было непривычно делиться переживаниями с братом, но при одном только взгляде на соседнее диалоговое окно её бросило в дрожь. Корвина она по-прежнему держала заблокированным — проверить, изменилось ли поведение аккаунта, не решалась.
N O Я T H [2.18, в 10:43]: Ну да. А разве такое возможно
Anastasi Laine [2.18, в 10:45]: Оказалось, что да. Дома буду нового искать… Слушай, а ты не хочешь быть моим гардом, хаха?
N O Я T H [2.18, в 10:47]: Эй мы же родственники
Anastasi Laine [2.18, в 10:48]: Элиот! Это не то, о чем ты подумал. Почитал бы хотя бы в интернете сначала
N O Я T H [2.18, в 10:49]: Ну так я почитал. Там во первых нельзя если родственники во вторых если кто то состоит в дс
Anastasi Laine [2.18, в 10:49]: ДС?
N O Я T H [2.18, в 10:49]: Ну в детях стагета
Anastasi Laine [2.18, в 10:50]: Жаль…
N O Я T H [2.18, в 10:51]: Не грусти. Как приедешь что нибудь придумаем
Нельзя сказать, что переписка сильно приободрила девушку, но впервые за приезд в Градемин она почувствовала себя лучше.
Эпизод третий
Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)
перинатальный центр ГКБ им. К. Темпелкерса
2-18/995
Градемин накрыли элегические облака. Сначала об этом сообщили в прогнозе погоды, затем — информационной рассылкой КСЧС и по городским репродукторам. Качество воздуха неумолимо ухудшалось, и вопрос о распространении
Вилена с торжествующей улыбкой посмотрела на выстроившиеся перед скорыми каретами очереди. Лицо женщины было неразличимо за респиратором — его она надела прежде прихода элегии: мера, предписанная правительством к выполнению в ситуации, с которой никто из современников не сталкивался…
Полуторамиллионное население столицы сократилось до сотни тысяч — миграция практически обесточила город. Однако это не останавливало пикетчиков, появляющихся то перед ВАД, то перед мурмурацием. На этот раз они отказались в своих лозунгах от нова эспере, и впервые за долгое время Карпейское Каэльтство заговорило на родном языке.
Вилена, особо не таясь, шла по главной улице. В красной зоне Градемина размещались три больницы: паллиативная, общая и роддом. Вычислить, где именно находились мощи Живамиж, оказалось легко — вопреки тому, что новостные репортажи, чьи сюжеты сняли в медучреждении, не афишировали местонахождение артефакта. Всё на свои места расставили перепись населения и отчётности из гинекологических отделений. Паллиатив сразу отпал.
Первой в списке значилась больница Темпелкерса. Перинатальный центр, как считали сторонники ABICO, наилучшим образом подходил под функции и свойства искомых мощей. В ней, в отличие от городской больницы, с начала февраля приём пациентов в ней прекратился. На её территории круглосуточно горели костры, обеззараживающие город. Не смолкал в округе и колокольный звон — испуганные кровавым поветрием граждане возвращали к жизни заброшенные храмы, якобы способные отпугнуть ненастье.
Вилена рано пришла на место встречи — Файдалом прибыл с опозданием. От жрицы напрочь укрылось, когда тот появился, но вот он уже как ни в чём не бывало стоял рядом с ней.
— Почему ты опоздал? — рассердилась Вейнберг. — Ты вообще видел, который час?
— Не тебе одной принадлежит моё время, — сразу осадил её Файдалом и повернулся лицом к зданию. — Перинатальный центр? Серьёзно? Мы что, собираемся стать родителями?
— О да-а, — растягивая гласные, Вилена зловеще ухмыльнулась. — Можно и так сказать.
Замёрзшими пальцами она на мгновение прихватила свой кулон. После чуть ли ни подлетела к главному входу. Несколько раз дёрнула за дверную ручку. Не поддалась. За просматриваемым за стёклами вестибюлем признаков жизни не обнаружилось. Рецепция тоже была пуста — даже телевизор, повешенный на стену для увеселения зоны ожидания, молчал. Внутри царила абсолютная тишина.
— Они перепрофилировались под манифест, — из-за спины сообщил Файдалом. — Тебе никто не откроет, я же предупреждал.
Женщина кивнула и рукоятью своего револьвера — «Хиленда № 3» — разбила стеклянную часть двери. Округа зазвенела осколками. Внутри больницы завыла сирена и зашипели дозиметры — в дальних коридорах послышался топот шагов.