Дочь Революции
Шрифт:
В 968 году на «Малпленон» случился пожар, а после — авария на перегоне Вечности — Чековки с последующим частичным затоплением тоннеля. После от использования подземного транспорта отказались: поддержание в строю составов и линий, не говоря уж о строительстве новых, требовало сумм, которыми государственная казна не располагала.
Скрип древесины. Вслушавшись, Залерт замедлился. Выждал несколько минут и пошёл дальше. За поворотом начиналась лестница. Убедившись, что там никого нет, красморовец спустился.
Гранитная лестница вдруг перешла в деревянную. Заскрипели старые
Коридор поворачивал — за углом начинался эскалаторный спуск. Несколько рядов поражённых копотью ступеней и бесконечная тьма внизу. Несмотря на то, что, на первый взгляд, эскалатор не представлял опасности, в кровь поступило столько адреналина, что закружилась голова. Странник рефлекторно взялся за поручень. Вместо привычной опоры рука наткнулась на бархат оплавленной резины и мха.
Во время спуска Залерту постоянно приходилось возвращаться к настройке глазных протезов: то подкручивать яркость, то вовсе переходить на режим ночного видения — оставлять последний включённым на постоянной основе было нецелесообразно из-за сильного расхода батарей, менять которые, как рассудил странник, сейчас явно несподручно.
Когда путь был пройден, прежде страха Залерт испытал шок.
Очутившись на самой станции, странник увидел, что опорами, поддерживающими разрушающийся зал, служили гигантские рёбра. Деметалловыми колоннами они сводились в десяти метрах над полом — позвоночник пунктирной линией разделял пространство точно пополам. Из-под слоёв золы проглядывали золото и янтарь. В белокаменных выемках стояли мраморные статуи — расколовшиеся, со сломанными конечностями и носами. Будто сам Везувий обратил свой гнев на «Малпленон» и не оставил ничего, что напоминало бы о её существовании.
Из-под завала левого тоннеля проступала кабина машиниста. Нутро её темнело, а опаленный корпус местами покрывала ржавчина. Казалось, если сдвинуть его хоть немного, то большую часть пространства вокруг накрыли бы обломки.
Сам поезд относился к годам «оккупации» Карпейского Каэльтства. Именно подобные составы ходили по Российской Империи и дружественным государствам в конце 60-х годов. Однако, если в других странах большинство единиц техники со временем было заменено, то здесь до последнего пользовались наследиями прошлого.
Внезапно культю охватила фантомная боль. Залерт хрипло выдохнул. Перебрал пальцами металлической руки. Тело резко обдаёт холодом — странная прохлада касается затылка. Мужчина заторможенно оборачивается. Изображение с линз глазных протезов идёт помехами, рябью.
— Кто здесь? — Залерт вмиг позабыл о слежке.
Тепловизор уловил контур кристаллизованного женского тела. После изображение сменилось тьмой. Стабилизировалось. Залерт понял, что снова один.
Эпизод второй
Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)
Фнакверех 4-27
2-19/995
Обычно Дмитрий не видел сны, однако наутро был готов поклясться,
Рядом послышался вздох. Дмитрий обернулся. Заметил, что кровать — разложенный диван, поправил себя Залерт, не обольщайся — ночью с ним кое-кто делил. У мужчины даже не возникло сомнений, кого он увидит под простынёй: когда странник приподнял её, то обнаружил свернувшуюся калачиком Марианну.
Она, тихонько посапывая, поёжилась, когда внутрь её кокона проник холод. Резко распрямившись, каэльтина сонно потянулась и, улыбнувшись, сначала приоткрыла один глаз, затем — второй.
— Надо же! Ты проснулся раньше меня? — изумилась она. Заметив недоумение на лице любовника, игриво добавила: — Только не говори, что опять перепил… Ах, всё-таки перепил. Опять непенф?
Залерт неуверенно кивнул. Он не сомневался, что вчера пил, но совершенно не мог вспомнить, что на этот раз привело Монтгомери в его ложе.
— Мне нужна была твоя помощь, — простуженным голосом заговорил странник, когда Марианна бросилась его обнимать, — как хранительницы…
— О, не переживай, я-то всё помню. — уверила та. — Я помню, как ты пришёл под окна мурмурация, чтобы поделиться со всем отделением своими впечатлениями о встрече с Кемромом… Это было незабываемо! Кажется, у Бакхуса даже запись осталась…
— Это не шутки, Мари! Кемром, с которым вы ничего делаете, каким-то образом провёз в город литфий и…
Договорить Дмитрий не успел — на полуслове его оборвал звон протофона наследницы. Та, виновато улыбнувшись, зацепила за ухо гарнитуру и ответила на вызов. Весёлость быстро оставила лицо Марианны; в считанные секунды хранительница побледнела. Тем временем Залерт занялся утренней рутиной: привёл себя в порядок и включил электрический чайник. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мужчина повторно обратился к Монтгомери:
— Мари? Ты будешь кофе или чай? — Но та не отреагировала. Она немигающим взглядом смотрела перед собой. — Что-то случилось?
Хранительница нехотя отложила гарнитуру. Поджала нижнюю губу. Глаза наследницы покраснели — когда Дмитрий посмотрел на неё, ему показалось, что она была готова заплакать.
— Мой брат… — опечаленно вымолвила та и ладонью прикрыла рот. — В Тардиградске происходит что-то очень нехорошее, и… и я не знаю, как рассказать об этом отцу.
— Что там? — взволновался Дмитрий.
О Михаиле Монтгомери он знал немного. Как только каэльтин покинул очередь на трон и вернулся в Российскую Империю на пост координатора Тардиградска, в Карпейском Каэльтстве о нём забыли. Если и вспоминали, то только в научных кругах: поговаривают, бывший наследник полностью посвятил себя изучению андеров.
— Что-то… что-то с техникой, — выдавила Марианна. — Что-то с техникой…
Более она была не в состоянии поддерживать разговор.
Утро закончилось тем, что за Монтгомери заехал личный водитель и отвёз в новоградскую резиденцию. Ни о брате каэльтины, ни об инциденте в Тардиградске Залерт так ничего и не узнал.