Дочь Революции
Шрифт:
— Что ты сказала? — мотнув головой, Агния попыталась сосредоточиться на подруге. Та даже не обратила внимания на затянувшуюся паузу. — Ты себя вообще как чувствуешь? Может, головой ударилась?
— Слушай, Агни, я не свалю — раз я здесь, значит, либо я доведу дело до конца, либо… Ты знаешь. У нас одни взгляды… Иначе почему ты всё ещё здесь?
Майнью замялась.
В некоторых вопросах Красмор и Чёрные Зори сходились — особенно если то касалось здравого смысла, именуемого в рапортах дезертирством. Без приказа никто не смел отступить:
— Как ты себе это представляешь? — серьёзно спросила Агния. — Посмотри на АДАМ. Титанов и с меньшими повреждения списывают, а ты хочешь вернуться в эту развалюху? Которая ещё и может рвануть в любой момент?
— Да… да, я понимаю, как это звучит. Послушай, я знаю, что не справилась с управлением… Что конкретно облажалась. Не учла состояние АДАМ… — неуверенно призналась пилотесса и глянула на налитое синевой запястье. — Это было слишком рискованно, но… Я должна вернуться. Я смогу реанимировать АДАМ. Я… хотя бы попытаюсь. Только… Мне понадобится твоя помощь.
Напряжённо:
— Какого плана?
— Я не смогу самостоятельно забраться в кабину. Сможешь… Сможешь меня спустить?
— Я…
Гарпия растерялась. Нахмурилась.
— Пожалуйста, Агни, — жалостливо протянула Нина, — поверь в меня.
— Ладно. — Майнью, наконец смирившись, крепко схватила подругу — для надёжности та плотнее прижалась к воительнице. — Держись… И смотри вниз — у нас одна попытка.
Пилотесса кратко кивнула.
Вместе девушки спрыгнули с крыши — костюм, неприспособленный к такой ноше, сразу потянуло вниз, и даже созданные для планирования крылья не способствовали выправлению траектории полёта. В попытках скоординировать курс гарпия выстрелила крюком-кошкой в антенну на крыше свадебного салона. Когда Майнью с попутчицей достигли АДАМ, посыльная сказала:
— Давай.
Агния ослабила хватку — Нина, выскользнув, упала точно на поникшую голову титана. Вцепившись в край раскуроченного люка, пилотесса превозмогла боль и подтянулась. Посмотрела в сторону. В тот же момент Майнью благополучно приземлилась на балкон второго этажа. Перед тем, как забраться через дыру в кабину, Нина благодарно кивнула гарпии — едва та возвратила её жест, как на площади прогремел взрыв. Подруги синхронно повернули головы и увидели, что Раге атаковали отбившиеся от сектантов демиборцы.
Вдруг на поясе зашипела рация. Только Агния сорвала её, как раздалось:
— Осторожней, пташка…
— Что? — недоумённо. Гарпия взволнованно ответила: — Приём. Кто это? Приём.
— Цесаревич уже здесь… Наступает наш Парад…
— Кто это?!
Балкон, на котором стояла Агния, не выдержал всех потрясений и обрушился. Свободный полёт отбросил рацию. Майнью, в последний момент сориентировавшись, подалась в сторону и упала в метре от обломков. Из-за разбившихся плит проступила арматура.
— Агни! — Нина высунулась из кабины. — Ты как?
— Нормально, — отряхнувшись,
— Агни! — Золотистые глаза пилотессы расширились от ужаса. — Сзади!
В следующее же мгновение Майнью пронзил источающий кислоту клинок. Проволока, оплетавшая его, начала расползаться по телу гарпии и точно присасываться к венам. Агния ошеломлённо открыла рот. Хрипло вдохнула. Из нагрудного кармана выпала красная коса с вплетённым в неё стеблем.
— Нет! — крикнула Нина, но отчаяние её растворилось в агонии Восхождения.
Меж тем со спины послышалось:
— Из Грустины обычно не возвращаются… — это были последние слова, которые она услышала.
Жизнь за считанные секунды оставила валькирию. Обескровленное тело рухнуло в ноги сектантке, направившей оружие демиборцев против людей.
Эпизод пятый
Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)
клуб «Клюква»
2-27/995
Вилена чувствовала себя единой с Матерью Войны, её верной дочерью и оружием, призванным в защиту своей благодетельницы. Культистка без страха смотрела на деми своими пустыми глазницами, и провалы текли чернильной кислотой. Рождённые Бездной слёзы, разбиваясь, прожигали брусчатку насквозь.
— Ты прекрасна, — вполголоса восхитилась Вейнберг.
Но деми не отреагировала на эти слова.
Она кричала и плакала. Крушила близлежащие дома. Всё то, что прежде составляло архитектурный ансамбль Старограда, превращалось в руины. Бесчисленные обломки и тела покрывали Дангери, и воздух, пропитанный гнилью и кровью, кружил Вейнберг голову.
Женщина была счастлива. Так, словно стояла вместе с Джестерхейлом Опустошённым в момент его встречи с Лиром, Отцом Кошмаров.
— Так вот, к чему ты стремилась?.. — сверху прозвучал знакомый голос.
Словно очнувшись, Вилена обернулась — в нескольких метрах от неё стоял Кемром. Она невольно улыбнулась, когда увидела его прежним: холодным, в сереющем от элегии плаще и маске, целой. Мужчина предстал безоружным — его руки, свободные, были на виду.
— Я думала, что больше тебя не увижу, — призналась Вилена и чуть поморщилась, когда деметалловый шлем вновь начал покрывать её голову. — Признаться честно, я даже рада, что ты выбрался. Мне хотелось, чтобы ты был рядом, когда это произойдёт.
— Было бы несправедливо, позволь я насладиться тебе триумфом и остаться после этого живой.
Несомненно, эти слова развеселили Вилену. Демиган снова обратился в клинок, а сама культистка направилась в сторону бывшего гарда.
— Значит, теперь ты снова здоров?
Произнесённая фраза возымела над Кемромом странную власть. Облик его деградировал, и перед Вейнберг появилось иного рода существо. Будто сама Федра обрела человеческую форму и явила подлинную суть. Маска, треснув, слетела с него — под рябой кожей запульсировали черви. Старые раны, открывшись, засочились гноем. Белёсые зрачки покраснели. Искривилась спина. Изо рта вязко потёк желтоватый секрет.