Дочь солнца. Хатшепсут
Шрифт:
— Но... но, Ваше Высочество! — заикаясь, произнёс испуганный Анпу, когда это произошло в первый раз. — У меня нет полномочий для таких... таких огромных выдач. Царица была бы... — Он осёкся, слегка побледнел и со всем уважением осведомился, для какой цели Его Высочеству понадобилось столько припасов.
Его Высочество отвечать отказался.
— Ну... я... конечно, Ваше Высочество понимает, что я должен посоветоваться с Её Величеством, прежде чем выдать с царских складов такое количество товаров.
— Хорошо, посоветуйся, — велел Мен-хепер-Ра. Когда Анпу
— Ваше Высочество... умоляю Ваше Высочество о прощении, но я... я не верю, что Её Величество согласится удовлетворить ваши требования.
— Мне нужно не твоё мнение, а припасы! — сказал Мен-хепер-Ра. — Иди, советуйся с Её Величеством. Спроси её, — и тут слабая улыбка коснулась его твёрдого, плоскогубого рта, — спроси, не сама ли она любезно распорядилась, чтобы Его Высочество имел всё, что пожелает.
— Но, Ваше Высочество...
— Клянусь Амоном, не испытывай моё терпение, человек! Иди, я сказал!
И Анпу пошёл. Губы Его Высочества сжались так плотно, а взгляд чёрных глаз стал таким тяжёлым, что ослушаться было невозможно. Не успел Анпу стряхнуть с себя наваждение, как оказался перед другой парой глаз.
— Ну? — спросила царица. — У тебя есть просьба?
— Если Ваше Величество позволит... меня прислал Его Высочество Мен-хепер-Ра, который желает получить некоторые товары со...
Он резко умолк. Лицо царицы побелело как полотно; её глаза превратились в пылающие куски чёрного дерева.
— Ничего ему не давать! — крикнула она Анпу. — Ничего, ничего, ни куска кожи, ни мотка ткани!
— Да, Ваше Величество, — прошептал Анпу. Молодой человек склонился в угодливом поклоне и готов был с радостью уйти, но внезапно остановился, сильно подозревая, что, если он не скажет того, что должен, его тут же пошлют назад. Бедняга проглотил слюну и медленно выпрямился. — Прошу прощения у Вашего Величества, но я... разве не Ваше Величество соизволили любезно распорядиться, чтобы Его Высочество получал всё, что он хочет?
Мгновение Ма-ке-Ра смотрела сквозь него; он никогда не видел столь неподвижного лица. Затем она медленно откинулась на спинку кресла.
— Да, это любезное распоряжение Моего Величества, — сказала она совершенно другим тоном. Затем царица улыбнулась и часто заморгала. — Так и есть. Его Высочество всегда пользовался почётом, уважением и ни в чём не знал отказа. Моё Величество даже заложило в фундамент священного Джесер-Джесеру скарабеев с его именем и распорядилось изобразить его на одном из портиков. Тот, кто будет смотреть на памятники, сооружённые Моим Величеством в последние годы, будет говорить: «Как мне нравится то, что она сделала! Как это хорошо, как чудесно...»
Анпу, который снова смог дышать, немного пришёл в себя и вновь вознамерился исчезнуть. Однако возникла новая проблема: казалось, царица напрочь забыла о его существовании. Он дождался паузы и быстро вклинился в этот поток слов:
— Так Ваше Величество приказывает, чтобы я выдал эти припасы Его Высочеству?
— Приказывает? — Царица
Анпу ушёл — точнее, бежал, — но только для того, чтобы по возвращении в контору предстать перед другой парой глаз. С безнадёжным спокойствием человека, припёртого к стенке, он передал Мен-хепер-Ра всё, что сказала царица.
На лице Его Высочества появилось непонятное выражение. Спустя мгновение он странным и резким тоном сказал:
— Бедная госпожа Шесу! Действительность наступает на неё со всех сторон.
— Прошу прощения, Ваше Высочество? — захлопал глазами Анпу. Поскольку ответа не последовало, он заставил себя сделать неизбежный вывод: — Таким образом, как видит Ваше Высочество, я должен отказать вам в выдаче товаров.
Мен-хепер-Ра медленно вдохнул в себя воздух и выпрямился.
— Да, должен, — отрывисто бросил он. — Не важно, я возьму их сам.
Он шагнул на склад. Отчаявшийся Анпу, дрожа всем телом, преградил ему дорогу.
— Ваше Высочество... это запрещено.
Глаза Тутмоса оказались в нескольких дюймах от его собственных.
— Я ношу кобру, — сказал Мен-хепер-Ра. — Только попробуй прикоснуться ко мне!
Это мгновение навсегда осталось в памяти Анпу; возможно, оно было самым главным в его жизни. Несколько месяцев спустя, когда у Анпу не хватило сил хранить это воспоминание про себя, он детально описал случившееся двум ближайшим друзьям — молодому Пьюмра, заменившему Инени на посту надсмотрщика за общественными работами, и Интефу, владельцу Таниса и правителю Западных Оазисов — таким же новичкам в совете, как и он сам.
— Клянусь матерью могучего Амона! Ничего себе положение! — пробормотал Пьюмра, когда рассказ был окончен.
Интеф не сказал ничего, но в его глазах горел неподдельный интерес.
— Добро, если бы это случилось только один раз, — сказал им Анпу. — Но — помоги мне Амон — теперь это происходит каждую неделю.
— Ну, — поторопил Интеф, — дальше, дальше! И что же ты делаешь?
— Друг мой, а что я могу делать? — Анпу беспомощно развёл руками. — Я выдаю ему припасы... и умоляю ничего не говорить царице.
— Ага! Естественно! — ликующе выдохнул Интеф.
Двое остальных посмотрели на него с опаской.
— Значит, ты считаешь естественным, — прошептал Анпу с проблеском надежды в голосе, — делать то, что он приказывает?
— Да, считаю. — Интеф поднялся на цыпочки и обвёл взглядом сад, в котором они стояли. Удостоверившись, что поблизости нет ни души, он вполголоса продолжил: — У меня тоже было нечто подобное — три года назад. Только в моём случае повторения не требовалось. — Он нагнулся и перешёл на шёпот: — Знаете, кого мы вот уже три года по приказу Его Высочества выращиваем в Западных Оазисах? Лошадей. Жеребцов для армии. Царица об этом ещё ничего не знает.