Дочь Великой Степи
Шрифт:
– Да нет, жирные бараны, молодые… – не поняла Зиндра.
– Да не в самих баранах дело, овца ты безмозглая, а в том, что мы уже дважды угоняли стада у одного и того же рода! А нас мало! – воскликнула предводительница, ударив кулаком по жалобно тренькнувшему блюду. – Да, мало нас, мало! Не приведи боги что – сомнут!
– Верно, ардара. Поэтому нужно искать таких же, как мы. Объединяться…
Зиндра уже давно прослышала о девичьей ватаге, ходившей дальше к закату, почти у Кавказских гор, и еще о двух других, кочевавших близ Таны, на границах владений аланов. Но ни встретиться с ними, ни даже
– У нас только в этой крепости есть место на четыре или даже пять десятков душ… – продолжала она. – На твоих оставшихся землях можно и пашню распахать, и даже соль, ты говорила, вроде есть…
Аксиана посмотрела на нее внимательным взглядом, злым и трезвым.
– Варка, у тебя в роду царей не имелось? – осведомилась она.
– Были.
– А-а… Ну, у нас в каждом буераке – царь. Я и сама из таких. Так вот, если мы начнем вести себя не так, как ведем, а как ты сказала, то завтра Гелон или Скилур… впрочем, один другого стоит! Да… Так вот, завтра кто-то из них пришлет сюда войско и перебьет всех нас.
– Но почему? – изумилась Зиндра. – Ты ведь не просто ардара, но и ксая, ты по праву крови хозяйка этих мест…
– Я хозяйка только потому, что не ору об этом громко! Меня терпят… Нас терпят.
– Но… ведь можно не ссориться с ксаями и вождями, а получить эту землю…
– Как?
– Став друзьями кого-то из владык, например… Или могучих городов. Да хоть Ольвии… А тогда уже можно будет зазвать сюда пахарей и пастухов, и…
– Что? Ольвии? – Аксиана даже привстала. – Йован никогда не станет говорить с бабой о серьезных делах! Хотя, знаешь, будь у нас побольше монеты, можно было бы поселиться там и торговать со степью… Если умеючи, то при такой жизни можно не на серебре – на золоте обедать!
Зиндра быстро взглянула на предводительницу, не понимая, всерьез та говорит или с издевкой. Хотя, вообще-то, эллины вроде бы уважают богатство – даже женщине кланяться будут, наверно…
– Впрочем, о чем говорить? – Аксиана устало махнула рукой. – Ты б еще предложила мне объявить себя другом царя Митридата!
– Ему другом быть тяжело…
– Ага, подругой! Ну и зачем мы ему, когда он за морем с этими самыми, как их… римлянами дерется? Или и вправду хочешь отправить наших девочек на ту войну, которая им ни для какого Качеева хрена не нужна? То-то Митридат рад будет: два десятка амазонок – это ого-го какая сила!
– Нет. Этого я не хочу, – твердо ответила Зиндра.
– Да, а ведь еще надо будет платить дань! – не слушая ее, продолжала ардара. – А ты знаешь, какую дань с тебя потребуют? Мало не покажется! Разорят! Они – тебя. А ты – тех, кого посадишь на землю… И если не заплатишь, Митридат придет сам! Выгребет все твои амбары, да еще захочет девок – может, и тебя! А в лучшем случае, если повезет очень, просто оберет до нитки. Сейчас мы как мыши: льву и волку не надобны, но сожрать нас ему не трудно.
Зиндра подавленно молчала, изо всех сил стараясь, чтобы леденящие кровь воспоминания не поглотили ее с головой. Предводительнице ничего объяснять не нужно, ардара знает, что она уже однажды пережила…
– Или я бы сама не додумалась? Совсем за дуру держишь свою ксаю? –
– За дуру тебя держать, моя ксая, у меня и в мыслях не было. Но погоди, ведь надо же…
– Нет, это ты погоди! – жестко остановила ее Аксиана. – Вижу, ты тут совсем размякла, размечталась о спокойной жизни… А все имущество воина должно быть при нем, в седельных сумах. Царица ты наша баранья! – Она пьяно осклабилась. – Каждый царь – хоть мелкий, хоть большой, – он заложник своего царства. Своих стад, своих полей, своих водопоев и пастухов. Мне это не с руки…
Зиндра склонила голову, признавая правоту повелительницы. А еще, почти против воли, заметила, что с Аксианой все-таки сейчас всерьез неладно… Из нее так и лилась злая и вроде как беспричинная тоска. И девушки тоже говорили, что, мол, уже не та стала их старшая…
Потом она поймет: Аксиану мучило понимание того, что не так уж долго судьба позволит существовать их девичьему островку в мужском мире, где участь женщины та же, что и у кобылы, – быть покрытой жеребцом и бегать в его косяке, пока другой жеребец не отобьет. Или пока волки не задерут.
Но это понимание придет много позже, уже в другой жизни…
– Нужно быть очень, очень сильными, чтобы оставаться настоящими владыками, – бормотала ардара, сейчас уже точно обращаясь к самой себе. – Или чтобы другом такому владыке стать. Нужным другом. За которого он, случись что, вступится. Нам до этого… – она махнула рукой, – как до Рхея на старой кляче.
– Но что же делать? – растерянно прошептала девушка.
– Что и делали. Взимать мелкую дань с караванщиков, красть скот и владеть этим селищем, пока оно никому не понадобилось.
– А потом? – робко осведомилась Зиндра.
Аксиана долго молчала.
– Скажу так, – произнесла она неожиданно спокойным голосом, – я живу, как будто уже умерла и меня на время отпустили из Страны мертвых. И всей добычи, какую ты заберешь туда, – это клюв барана, рыбье ухо и лисьи копыта… А случись со мной что… – Она вздохнула. – Положите вы в мою могилу меч, зарежете коня – и пленника, если будет под рукой в тот день… А после меня будешь ты Лунных Дев вести.
– Я?! – обомлела Зиндра. Первый раз ее ардара, ее ксая, воплощение силы и отваги, живой пример того, что женщина – нечто большее, чем домашнее имущество своего отца или мужа, заговорила о смерти.
– Ну не Меланиппа же, – усмешка Аксианы стала слегка презрительной. – И не Дарана – у нее уже годы не те…
Зиндра потупила голову. Она понимала: предводительница совершенно права. Но… разве нет никакой иной возможности?
– В этой жизни случается лишь то, что случается, а не то, чего нам хочется, – подвела итог Аксиана. – Думаешь, я с колыбели мечтала эорпатой стать? Мне, может, и сейчас хочется жить в покое и сытости, у доброго красивого мужчины под крылышком, чтобы защищал меня он, а я лишь мурлыкала бы у него на плече. И девчонки этого хотят… многие. И, наверное, ты тоже – а нет, так еще захочешь, ты ж не дура! Но боги судят иначе… Ладно, скоро увидим, какова их воля. По всему похоже – на днях что-то должно перемениться в нашей жизни…