Дочь Великой Степи
Шрифт:
Зиндра перевела взгляд вниз, на ноги насмешницы: штаны широкие, прямые, с разрезами внизу, из-под них торчат носы красных сафьяновых сапог. Сбоку, на поясе, – меч в золоте. Да не простой, а настоящий акинак.
Этому девушка изумилась больше, чем всему остальному. Акинак – родовое оружие, его нельзя ни купить, ни подарить – только получить по наследству старшему сыну… Или снять с трупа прежнего владельца.
Своего коня женщина держала в поводу, за ней сгрудилось еще с дюжину верховых. Все – девушки, вооруженные и одоспешенные, хотя и не так добротно, как их предводительница. Мечи были только у двух
Все оценивающе поглядывали на свою находку. Или на добычу? Кто же она для них?
– Говори, откуда и кто? – словно подслушав эту мысль, распорядилась предводительница, отшвыривая серп. – Далеко ли твои?
– Нету… моих больше…
– А ну, говори толком! – прикрикнула женщина.
Зиндра путано и торопливо рассказала о том, что случилось с ее селением, под конец уже всхлипывая: слезы откуда-то вдруг снова появились. По мере рассказа лица девушек мрачнели, пару раз с их уст слетели такие слова, какие не всякий воин выговорит даже спьяну или в горячке боя.
– Та-ак… – протянула воительница, когда Зиндра закончила рассказ. – И ты прошла отсюда аж с Дан-Абры?
Девушка лишь закивала.
– Зовут-то тебя как?
– Зиндра… Зиндра из рода Варка… Правнучка самой Амаги, – зачем-то добавила она.
– А почему не Табити? – фыркнула одна из девушек, высокая и со шрамом на щеке, сразу заставившим вспомнить Сайтаферна.
Неожиданно для себя самой Зиндра, яростно вскрикнув, рванула ворот рубахи. Старая посконь разорвалась, обнажив ключицу и острую грудь…
– Верно. Тамга волчья… Не врешь! – одобрила старшая. – Ну, девы, что думаете? Что будем делать с этакой вот нежданной?
– Сначала нужно бы накормить ее, ардара, – произнесла еще одна из воительниц, румяная и черноволосая. – Да и вина бы ей дать… после такого-то…
– Верно… – вновь кивнула та. – Давайте, сестры, – привал! И так уж всю ночь скакали. А ты, Меланиппа, неси того фалернского, что на барана сменяли. Так как, говоришь, зовут тебя? – обратилась она ко все еще напряженно замершей девушке.
– Зи-и… – Не успев закончить, Зиндра почувствовала: можно. И, рухнув наземь, наконец-то разрыдалась.
– Нет уже того имени, – с сочувствием произнесла та, кого назвали ардарой. – Раз ты из рода Варка, то и будешь Варкой. И не реви – волки не плачут…
Глава 2
Два года спустя. Местность неподалеку от Ольвии
Зиндра затаилась в заросшей кустарником балке. Увиденное ее не радовало – казалось, по степи ползет длинный многоглавый змей, лязгая клыками мечей и бронзовой чешуей. Он выползал, извиваясь, из пыльного облака и растворялся в прозрачном знойном мареве…
Она беззвучно шевелила губами, повторяя про себя и загибая пальцы, как учили ее старшие.
– По трое… десять… десять… ах ты, пропустила! Десять… еще десять…
Когда пальцев на руках перестало хватать пятый раз, колонна наконец оборвалась, оставив лишь с дюжину пылящих по сторонам легких всадников – дозорных, прикрывающих тыл. Вскоре они унеслись следом за основными силами, и лишь тогда
– Две сотни, не считая дозорных… – выдохнула она в ответ на вопросительный взгляд Оны.
– Кто ведет? – осведомилась Хунара.
– Не разглядела. Но тамга у головного на стяге – два коня.
– Да… – протянула Хунара, – ксай Булун, значит… Шибко рассердился, видать, на Скилура. Сильно не любит, когда на его стада покушаются… Ну добро. Варка, возвращаемся к нашим!
Девушка, свистнув, подозвала скакуна и одним махом вскочила на его спину. Джигетай, немолодой уже, но крепкий жеребец с тарпаньей примесью, был помельче обычного степняка, однако резв и послушен. Быстрой рысью три прознатчицы направились прочь, подальше от пути, которым шло войско ксая Булуна.
Степь летела им навстречу, седая, в темных проплешинах пожарищ, в рябинках сусличьих нор. Цокот копыт сливался с криком птиц, с треском взлетавших прямо из-под конских ног потревоженных кузнечиков. И над всем царил тонкий и горький запах полыни и ковыля.
Бескрайняя степь, трава высотою мало не в человеческий рост и табуны диких коней. А в чистом синем небе кружили соколы. Больше ничего и никого вокруг.
Да, степь-то была родная, но береженого боги берегут. Поэтому девушки долго гнали скакунов вверх по перекатам степной речушки, ныряющей из рощицы в рощицу. Та наездница, что оказывалась позади, каждый раз внимательно высматривала, не следит ли за ними вражий дозор, посланный на всякий случай. Но все было чисто.
Увидь кто Зиндру сейчас из встречавших ее прежде – не узнал бы. Из тощей, кожа да кости, девчонки она за два лета стала настоящей воительницей-эорпатой [23] , крепкой, налитой силой. Раздалась в плечах, а доспех сейчас туго жал юную налившуюся грудь. Да и лицом стала не просто старше, но краше.
Доспех-то был прост: панцирь из пластин конских копыт, напиленных ею своими руками в зимние вечера. Этот «лошадиный набор», отшлифованный на песчанике и нашитый на дубленую конскую же шкуру бычьими жилами, не так красив, как бронзовый или железный, но не хуже его держит удары мечей и стрел. Перетягивал его широкий пояс турьей кожи с медными бляхами – подарок Аксианы прошлой осенью, когда Зиндра отбила наскочившего на замешкавшуюся предводительницу ошалелого бродягу.
23
Эорпаты – по Геродоту, «убийцы мужей»: скифское воинственное племя женщин, которые вели мужской образ жизни; аналог греческих амазонок.
Зиндра горделиво усмехнулась, вспомнив, как ватага разноплеменных изгоев решила выбить «трусливых баб» из их селения и самим его занять. Большое же разочарование этих бродяг ожидало! Впрочем, для женского воинства дело тоже оказалось не таким легким и победным, как мнилось ранее, когда голова шла кругом от мыслей об амазонках-«мужеубийцах», об их древней славе и почти божественной неуязвимости…
Самое главное – не бескровным оно оказалось.
Улыбка Зиндры померкла. Девушка опустила руку к бедру, ища прикосновения оружия, чтобы утешиться им, успокоить душу.