Дочь вне миров
Шрифт:
Его голос понизился, загрохотал, впиваясь в слова, как когти в камень. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза были серьезными и печальными.
— Я хотел бы сказать, — произнес он медленно, словно делая страшное признание, — что я хотел сказать тебе. Но я не хотел, даже если бы мог. Я не хотел, чтобы ты знала хоть что-то из этого. Пока я не увидел, как ты вошла в эти башни, и не понял, чего тебе будет стоить незнание.
Его пальцы сжались вокруг моих, пока не задрожали, складываясь в молчаливое извинение.
И я ответила ему своим собственным.
— Жаль, что я не послушала.
Я
Потому что это могли быть только мы, прямо сейчас. И я знала, что это нереально. Но это была такая привлекательная фантазия.
Я буду слизывать его кровь с твоих пальцев.
Воспоминание о словах Решайе пробилось сквозь тьму. Я почувствовала его присутствие в глубине своего сознания и вздрогнула.
— Оно ненавидит тебя, — пробормотал я. — Оно угрожало тебе. Оно уже причинило тебе боль. И Макс, если…
Мои слова путались. Какие слова я могла бы подобрать, чтобы выразить все то, что бурлило во мне последние два дня? Как я могла объяснить, что со мной будет, если я причиню ему боль — больше, чем уже причинила? Как сказать ему, как много для меня значит то, что он вернулся, и как быстро я готова променять это на обещание его безопасности?
Слова были ничто по сравнению с этим. Это было бы все равно, что пытаться сдвинуть море ложкой.
Я погрузилась в молчание и не возобновляла его. Но между бровями Макса образовалась морщинка, и я увидела, как в его глазах появилось понимание.
— Когда мы были в Таирне, у подножия той башни, — тихо сказал он, — И ты попросила меня разрешить тебе помочь, моей первой мыслью было: «Ни за что, черт возьми. Слишком опасно.» Но оказалось, что наш единственный шанс победить эту тварь — сделать это вместе.
В моей груди разлилось горько-сладкое тепло, пронзенное чувством вины.
Я не заслужила его. Боже, не заслужила. И все же, предательски, в самых глубинах моей души было такое счастье, что он здесь.
Слабые зачатки слез навернулись мне на глаза.
— Оказалось, что мы были достойной командой, — прошептала я.
Улыбка согрела его голос, когда он ответил:
— Да. Мы были.
ГЛАВА ПЯТДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Макс.
С помощью трех Вальтейн, двигающих ветер над морями,
Но все же… она знала больше, чем почти все остальные. И я никогда не думал, что это будет приятно, но вот мы здесь.
Решайе, к счастью, в основном молчало. Я подозревал, что его выступление на ринге несколько дней назад истощило его энергию. Рано было брать контроль вот так, использовать магию. Бывали моменты, когда я видел, как лицо Тисаны застывало, как она смотрела куда-то вдаль, и я знал, что он шепчет ей. Но проходили дни, и дальше этого дело не шло.
Большую часть времени мы с Тисаной проводили, практикуя ее бой. Следы воспоминаний Решайе от предыдущих хозяев дали ей некоторые фрагменты врожденных знаний, которые мы вместе складывали в нечто более цельное. А ночью, когда все ложились спать, мы пробирались на палубу и сидели под небом. Там было чище. Свободнее.
Но на третью ночь в море она так вымоталась, что вырубилась, едва коснувшись подушки. Поэтому я поднялся туда один, повторяя движения снова и снова, пока мои мышцы не вернули себе воспоминания.
Я был не в форме.
Последние несколько дней тренировок, как ни стыдно, довели меня до того, что мышцы рук и спины стонали в знак протеста при каждом движении, не привыкшие к тому, что им приходится работать, чтобы управлять оружием. Лучше сейчас, подумал я, чем через неделю.
— Сегодня нет ученика?
Я выругался себе под нос и обернулся. Нура стояла там с самодовольным видом.
— Вознесенный, Нура, не делай этого.
— Будь внимательнее.
Я почти насмехался. Этот совет был почти поэтическим, исходящим от нее. Если бы я так поступил, возможно, никто из нас не был бы здесь.
— У тебя нет практики, — заметила она, и я вздрогнул.
— Я не думал, что мне придется делать это снова, так что да, немного.
Лицо Нуры было белой, безмолвной маской. Каждый раз, когда я смотрел на нее, мне приходилось бороться с яростью в своей груди, пока она не стала слабым пульсом под моей кровью — ярость на Тисану, да, но также и почти десятилетие копившееся предательство. Странная, сюрреалистическая вещь, с которой приходится сталкиваться каждый день.
— Нужен спарринг-партнер? — она потянулась под куртку, чтобы достать два кинжала, и слегка улыбнулась мне. — Думаю, в прошлый раз мы оставили ничью. Но это было так давно.
Я знал, что должен сказать «нет».
Я был слишком чертовски зол на нее, чтобы «дружеский» поединок был чем-то хорошим.
Но я не колебался, сказав:
— Хорошо.
Никакой магии, мы договорились. Пять шагов друг от друга. Поворот. Позиция. И…
Я и забыл, как быстро она двигалась. Как будто она стала тенью.