Дочь вне миров
Шрифт:
— Мы все немного отвлеклись. Такое случается, в такие времена. Но, не заблуждайтесь, именно поэтому мы здесь. Никто из нас не может позволить себе забыть об этом. — его веселый взгляд переместился на меня, жестом указывая на рану. — Тогда позаботьтесь об этом. Повеселитесь с… раскопками.
И вот так он скользнул прочь, не потрудившись оглянуться, когда поднимался по ступеням на палубу.
ГЛАВА ПЯТДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Тисана.
— Все
Я наблюдала за Максом, когда он опустился обратно на ящик, и стиснул зубы. Глупо. Так глупо, в этой уникальной мужской манере, опуститься до того, чтобы ввязаться в соревнование по размахиванию членом, вместо того, чтобы остановиться и подумать о том, что это может означать. Боги, какая это, должно быть, привилегия.
Возможно, у меня была способность разлагать плоть — эта мысль заставила меня содрогнуться, — но мне все еще не хватало свободы, которая позволила бы мне вести себя так беспечно.
Макс поймал мой взгляд.
— Что?
— Ты слишком упростила ему задачу.
— Поверь мне, я знаю Зерита достаточно долго, чтобы понять, что он все равно нашел бы оправдание для этой демонстрации. Это было неизбежно. Сейчас или позже. — насмешка. — Ублюдок.
— Это не имеет значения. Ты не можешь дать ему так много, чтобы он использовал это против тебя.
Лицо Макса ожесточилось.
— Этот человек обращался с тобой, как с животным, и он просто смотрел на тебя, как на… — он выдохнул сквозь зубы. — И ты говоришь мне, что я недостаточно хорошо играл?
Мне хотелось смеяться. Как кто-то может быть таким циничным и в то же время таким наивным?
— Ты понимаешь, сколько мужчин смотрели на меня таким образом? Как на вещь, а не как на человека? Я бы и недели не прожила при дворе Эсмариса, если бы…
— Но это неправильно.
— Конечно, это неправильно, но так оно и есть. Единственное оружие, которое у меня есть — это использовать его.
Макс посмотрел вниз на свое плечо. На сверкающую черную гниль.
— Я не думаю, что это даже отдаленно похоже на правду, Тисана.
Шепот, далекий, когда глаза упали на этот участок гнили: {Посмотри, что мы можем сделать вместе. Прекрасно.}
Один отголосок шепота, и он снова исчез. Это было всегда, всегда так устало.
— Я связан с орденами, — сказал я Максу. — Это правда, нравится ли это мне или тебе. И это… гниль… — я подняла руку к его плечу, сдерживая отвращение к этому слову. — Это не принадлежит мне. Это принадлежит им.
Привязана к Зериту. Связана с Нурой. Привязана к королеве Сесри. И, конечно, что, возможно, опаснее всего, привязана к Решайе. Все эти веревки, режущие мою кожу. Моя кожа, которая может убить. Мои руки, которые могли разлагаться.
Было проще, признавала я в глубине души. Легче было злиться на Макса за то, что он делает то, что я не могу, чем думать обо всем, что это подразумевает — чем думать о том, что эти люди сделали из меня и что мое рабство, мое рабство заставит меня делать.
Потому что это? От этого мне становилось плохо, сколько бы раз я
— Но ты больше, чем все эти вещи, — тихо сказал Саммерин. — Не забывай об этом.
— Я буду той, кем мне нужно быть.
— А как насчет того, кем ты хочешь быть? — Макс наклонился вперед, морщась от этого движения. — А что насчет тебя?
А как же я? Я была средством для достижения цели. Моя мать отослала своего единственного ребенка. Серел был готов пожертвовать своей жизнью. То, от чего они отказались ради меня, должно было чего-то стоить.
— Сейчас не время быть эгоистом, — сказала я. — Еще не время.
И потому что я не могла больше смотреть на это — на Макса и то, как он меня видел, на рану, которую я нанесла ему, на все, что подразумевало, что меня будут использовать, — я повернулась и пошла наверх, найдя небольшое облегчение в соленом бризе и неумолимом суровом небе. Зерит отдыхал в одном конце лодки. Но меня тянуло к задней части, где Нура ходила кругами.
Твимп.
Звук был резкий и чистый. Через каждые три шага Нура бросала маленький ножик на мачты, высекая серебряные отблески на дереве. Я подошла к ней и не могла не поразиться тому, что ее ножи были выстроены в прямую, идеальную линию, почти касаясь друг друга, точность была безупречной.
Ее лицо поднялось, чтобы поприветствовать меня. Это небольшое движение испугало меня, несмотря на меня саму. Иногда, когда я впервые видела ее, мне казалось, что острые края моего сознания зацепились за обтрепанный кусок ткани, зацепившись за нити воспоминаний, которые мне не принадлежали. Иногда они были окрашены горько-сладкой привязанностью. В других случаях — яростным гневом. Чаще всего я видела печальный, решительный, не признающий никаких сомнений взгляд в ее глазах, когда ее рука поднималась к моему — Макса — виску в Сарлазае, в паре с тем разрушительным предательством.
— Я слышала этот беспорядок внизу. — ее внимание вернулось к ее метательным ножам.
Твимп.
— Я забыла, какими занимательными могут быть эти стычки, — добавила она.
— Я бы не назвала это развлечением.
Она пожала плечами.
— В любом случае, похоже, это была не самая интригующая часть. — ее взгляд переместился на мои руки. — Гниль. Интересно.
Самосознательно, мои пальцы скрючились.
— Да.
— Разве тебе не повезло, что ты обладаешь такой силой…
Я не чувствовала себя счастливчиком. Но я сказала — ей и себе -
— Если это поможет достичь моих целей, то да.
В голове пронеслось воспоминание об издевательском лице Эсмарис, и измученное шипение Решайе проскользнуло в мои мысли. Я поморщилась.
— Посмотрим, что мы сможем с этим сделать, — сказала Нура. — Но это впечатляет и уникально. Я уверена, что он вселит страх в сердца ваших треллианских лордов. Да и вообще кого угодно.
Твимп.
Ее пальцы двигались так быстро, что превратились в тонкие белые мазки. Эта впилась в дерево немного не по центру. Она скорчила гримасу, а затем посмотрела на меня долгим, задумчивым взглядом. Под таким взглядом легко было бы сморщиться.