Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
Паллидий рассмеялся:
— Что верно, то верно. Я бы тоже ни за что не поверил, скажи кто, что в один прекрасный день я буду мирно беседовать не просто с дилирисцем, а личным телохранителем наследника престола и капитаном его гвардии. Извини уж, но я не слишком люблю вас, южан.
— Наверное, имеешь право…
Губы юноши сами-собой издавали звуки, а разум лихорадочно думал о другом.
«Я слишком много времени провожу с Игнис. Я слишком сильно забочусь о ней. Я слишком много думаю о ней. Нет, нет, нет. НЕТ!»!!
Этот безмолвный крик расставил все по своим местам,
«Не может быть. Все опять повторяется, как тогда, с Талиссой. Не хочу, Господи, за что мне это?»
Паллидий заметил нечто на его лице, потому как посерьезнел.
— Лариэс, ты уверен, что все в порядке?
— Да, — вздохнул юноша. — Это все моя проклятая память. Неожиданно вспомнил свою первую любовь.
— О. Полагаю, грустная история.
— И поучительная.
— Она умерла?
— Хуже.
— Значит, выбрала другого.
Лариэс кивнул.
— Извини.
— Да ничего, ты в этом не виноват, — неимоверным усилием Лариэс восстановил на лице улыбку, поднял удило и, взяв в руки вынырнувший из воды крючок, сменил наживку.
— Предлагаю продолжить, ведь если мы не поймаем по форели, Игнис будет припоминать это годами.
Паллидий ухмыльнулся.
— Дело говоришь, да и вообще, кому нужны эти бабы?
— Именно.
На следующее утро отряд, заметно отдохнувший и пополнивший припасы, отправился дальше — к своей цели. Их осталось так мало… Одиннадцать гвардейцев вместе с самим Лариэсом, из лейтенантов — лишь Марк. Хорошо хоть Вилнар не был ранен, благодаря чему получилось сформировать несколько пар для несения дозоров и разведки.
Оставив пятерых выздоравливающих товарищей на попечение лекарей барона, Лариэс занялся текущим обязанностями. Дорога была спокойной, и это имело одно неприятное следствие. Большую часть дня виконт мог спокойно дремать в седле, думая, думая, и снова думая.
Мысли молодого воина вертелись вокруг самоубийственной миссии, завершение которой с каждой пройденной милей становилась все реальнее, вокруг долга перед Вентисами, и, конечно же, вокруг Игнис.
Словно шоры спали с глаз юноши, и тот теперь отчетливо осознавал, что девушка нравится ему не только, как друг. И ему не было ни малейшего дела до того, что половину ее лица уродовали шрамы, и не имело значение то, что она — великая герцогиня по праву крови и принцесса — по воле Вороньего Короля.
«А может, принять их предложение», — думал он. — «Может, я уже выплатил свой долг ее величеству и его высочеству?»
Глупые, наивные мысли. Он знал ответ.
Такой долг может быть выплачен лишь ценой жизни, не иначе. Он никогда не откажется от своей участи и своего предназначения. Клятва, данная пред ликом Божьим — нерушима! А таинственные и загадочные намеки, близость к Игнис, возможность посетить легендарную библиотеку Волукрима, на худой конец…
«Что ж, как там говорил Вороний Король? Мы все делаем то, что должно, так? Мудрые слова, очень мудрые, сразу видно, что этот человек понимает, как устроена жизнь».
В конце концов, чувства всегда можно перебороть — так было с Талиссой, так будет и с Игнис.
Один
Лариэс бросил последний прощальный взгляд на еле заметный вдалеке замок, и со вздохом отвернулся. Его звал долг.
К сожалению, столь малая численность отряда означала полную невозможность поговорить по душам с Ридгаром, но Лариэса это уже почти не беспокоило, новые переживания захлестнули юношу, наполняя его разум сомнениями. Вечером, когда они разбили лагерь, Лариэс постарался устроиться подальше от Игнис, которая, впрочем, тоже пребывала не в самом лучшем расположении духа, и постарался уснуть. Он молил Бога лишь об одном — о сне без сновидений.
— Ну да, конечно же, — мрачно фыркнул полукровка, оглядываясь по сторонам. — Как раз, когда мне не хочется ни с кем говорить.
Меньше всего на свете ему сейчас хотелось оказываться на Грани не по своей воле, но увы, едва глаза виконта закрылись, он очутился на своем любимом бескрайнем пшеничном поле. Первым порывом было — покинуть Грань и отправиться спать, но Лариэс все-таки сдержался.
«Пожалуй, мне сейчас не повредит беседа», — решил он, вздыхая.
Прикрыв глаза, виконт отдал мысленный приказ и уже в следующую секунду стоял на берегу реки.
— И почему я не удивлен? — спросил юноша, присаживаясь рядом с Ридгаром, который сидел и рыбачил.
— И тебе здравствовать, — не поворачивая головы ответил наставник. — Плохое настроение?
— Выяснил кое-что очень неприятное и теперь не могу прийти в себя.
— Можешь рассказать мне, глядишь, полегчает.
— Ну да, как же, полегчает тут, — буркнул юноша. — Всегда хотел спросить, а что вы ловите?
— Заблудшие души, конечно же, — спокойно ответил Ридгар и резко взмахнул удочкой, вытаскивая из воды нечто, отдаленно напоминающее пульсирующий и извивающийся клубок антрацитовой мглы. — Такую, например, как эта.
Он бережно взял в руки клубочек чернильного мрака и нежно погладил его. Лариэс готов был поклясться, что в ответ раздался веселый детский смех. Ридгар наклонился к клубку и прошептал что-то, затем размахнулся и забросил свой улов в полет — на другую сторону. Сверху ударил яркий свет, разорвавший фиолетовые облака, и клубок, попав в ослепительный луч, превратился в маленького — три года от силы — ребенка с невинным улыбающимся личиком и пухленькими ручками.
Ребенок этот помахал Кающемуся и исчез в вышине. Свет растаял, и бескрайняя равнина вновь погрузилась в привычный полумрак.
Подобное происходило уже не первый раз. Во время их прошлой беседы, когда Лариэс мучился от головной боли, Древний точно также направил куда-то душу ребенка.
«Не куда-то… На Небеса!»
Лариэс мрачно воззрился на учителя, рассчитывая на этот раз получить наконец-таки ответы.
«Хватит, надоело!»
— Помнится, несколько дней назад вы помогли уже другой заблудшей душе.
Ридгар отложил удочку и задумчиво потер переносицу.
— Душ много, а я — один. Всем не помочь, делаю, что могу.