Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
— И что ты хочешь там найти? Ораву наемных убийц, посланных по мою душу? Не придумывай, Мелис уже несколько здесь пьет в этом постоялом дворе, и ничего.
«Вот бы мне еще доверять словам оборотня», — промелькнуло в мыслях у виконта, продолжавшего упрямо таращиться на своего господина.
— Это приказ, — чуть повысил голос принц. — Или ты не желаешь повиноваться воле монаршей особы?
— Слушаюсь, ваше высочество, — с обреченностью в голосе ответил Лариэс, занимая место за столом.
Нет, конечно же, при других обстоятельствах он перерыл бы этот постоялый двор сверху
Лариэс попытался было вскочить с места, но его придавил свинцовый взгляд Тариваса.
— Расслабься хоть на минуту. Что может угрожать мне на моей земле, посреди постоялого двора, да еще — в компании трех Ступивших на Путь Вечности.
И Лариэс сдался.
«Ладно, думаю, ничего страшного не случится», — подумал он, накладывая себе еду в тарелку и наливая воду из собственной фляги, которую не снимал с пояса.
К удивлению виконта, Игнис поглощала пищу и алкоголь наравне с Мелисом и Таривасом. Сейчас она держала в одной руке кружку с пивом, а в другой — кольцо колбасы, от которой то и дело отрывала изрядные куски. Как принцесса умудрялась вытворять подобное с маской — пускай и волшебной — на лице, понять было решительно невозможно, но факт оставался фактом. Поймав на себе ошеломленный взгляд телохранителя, девушка мило улыбнулась ему и чуть заметно тряхнула своими огненными кудрями.
— Что, не ожидал такого от принцессы? — прожевав еду, поинтересовалась она, подсаживаясь ближе.
— Нет, ваше высочество, такого я от вас никак не ожидал.
— Слушай, ну хватит уже этого выканья, — требовательно проговорила она.
«Не понял!» — во взгляде Лариэса прибавилось ошеломления. — «Она что, пьяна?»
Полукровка точно видел, что девушка не выпила и половины кружки, однако по ее неровному голосу, масляно блестящим глазам и неуверенным движениям можно было сделать лишь одно заключение.
— Госпожа моя, с вами все в порядке?
— Игнис! — она стукнула кружкой о столешницу и придвинулась чуть ближе. — Я — Игнис. И все, все, даже этот рыжий зовут меня так. Все, кроме тебя. Ты что, меня не ув-важаешь?
Лариэс затравленно оглянулся по сторонам, ища поддержки, но никто не обращал на него ни малейшего внимания — отряд, довравшийся до обильного угощения, методично это самое угощение изничтожал, очень быстро приходя в небоеспособное состояние.
Принц с Мелисом играли в игру «кто больше выпьет», причем наследник трона явно не собирался сдаваться. Вилнар, к ужасу Лариэса, о чем-то шептался с Мислией, и они время от времени хихикали, поглядывая в его сторону. Ридгар завел с Блаклинт какой-то светский разговор, а Орелия, к которой подошла грустная оборванная женщина и что-то шепнула на ухо, поднялась и последовала за ней.
Юноша вздохнул и перевел взгляд на все еще ожидающую ответа принцессу. У виконта был богатый опыт общения с неадекватными лицами королевской крови, которых угораздило изрядно набраться, а поэтому
— Как я не могу уважать столь прекрасную девушку, наделенную целым сонмом достоинств?
На принца такой подход действовал безотказно, пьяный Таривас вообще был податлив к лести, и Лариэс предположил, что Игнис тоже будет приятно услышать похвалу. Однако на этот раз он ошибся — искусственные губы девушки сжались в тонкую нить, а глаза яростно блеснули.
— Издеваешься? — прошипела она.
— Как я могу, ваше высочество?
— Как все они. Все, кто шепчется у меня за спиной, говорит гадости, когда я не слышу. Кто смеется и таит злость. Как вон эта, — она кивнула в сторону Блаклинт. — Змея ривеландская. Никогда им не поверю. И ты не верь.
Она отхлебнула из кружки и отодвинула волосы с левой части лица, полностью открывая маску.
— Знаешь, что это?
Лариэс знал, правда лишь в общих чертах. Однако он не был самоубийцей, чтобы признавать такое вслух.
— Нет, госпожа моя.
— Иг-нис, — по слогам проговорила принцесса. — Ну-ка, повтори.
— Нет, госпожа моя Игнис.
— Ты точно издеваешься!
Лариэс позволил себе небольшую робкую улыбку.
— Ну только чуть-чуть, вы так забавно сердитесь.
Ему было нелегко обращаться к особе из великого рода столь фамильярно, однако других способов успокоить не на шутку разгулявшуюся огнерожденную не оставалось.
— Уже лучше, — повеселела Игнис.
Она убрала руку и волосы заструились вниз алым потоком, прикрывая маску и почти полностью скрывая второй глаз, который — Лариэс понял это только сейчас — был чуть меньше первого.
— Скажи, — она, к радости юноши, отставила кружку и наклонилась к его уху, — а принц, он…
— Да?
Девушка остановилась, и Лариэсу показалось, что на ее щеке появился слабый румянец.
— Он, ну…
— Да-а?
Виконт уже понимал, что именно чародейка хочет спросить, и в своих мыслях грустно улыбался. Девушки часто попадались на удочку его высочества Тариваса Вентиса, растворяясь в сладкой манящей улыбке и красивых словах. Пробуждение ото сна всегда оказывалось болезненным и горьким — ветреный во всех смыслах этого слова принц был физически неспособен хранить верность хотя бы одной из них дольше пары дней.
— У него есть невеста? — задала Игнис ожидаемый вопрос.
— Нет, его высочество ни с кем не помолвлен, — шепотом ответил Лариэс. — Бережет себя для единственной, так сказать.
Игнис прыснула в кулак и лукаво подмигнула телохранителю.
— И сколько у него уже было этих, единственных?
Лариэс не сдержал усмешки и, вернув подмигивание, заговорщическим шепотом ответил:
— Я сбился на второй сотне. Но я уверен, что рано или поздно найдется та самая.
Девушка бросила еще один взгляд в сторону принца, и это было очень кстати, потому что она не заметила, как Лариэс вылил пиво и левой рукой наполнил ее кружку водой из собственной фляги. Этому трюку он обучился давно.