Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
— Пытаюсь понять, куда девалась дочка Вороньего Короля.
— А-а-а, сразу бы так и сказал. Ее высочество направилась во-он туда, — махнул рукой Эрик.
— Уверен? — Лариэс с сомнением покосился на пивной бочонок.
— А что, у нас тут избыток роскошно одетых девиц в серебряных масках? — ответил вопросом на вопрос граф.
— Уел, — хмыкнул виконт, — ладно, не скучайте, скоро вернусь.
Сказав это, он вскочил в седло и пустил коня рысью, надеясь, что принцесса не удумала далеко уехать от деревни.
Его
Услышав стук копыт, она обернулась, но узнав Лариэса расслабилась и приветливо кивнула виконту.
— И почему я не удивлена?
— Ваше высочество, — Лариэс спешился и, поняв, что вновь совершает старую ошибку, поправил себя, — Игнис. Тебе опасно покидать охраняемую деревню, мы не знаем, где сейчас могут быть культисты и что они задумали.
Она вздохнула.
— Удовлетвори любопытство: ты всегда такой зануда, или только по четным дням недели?
— Всегда, когда речь идет о безопасности. Я до сих пор не могу простить себя за ту оплошность в постоялом дворе. Должен был проверить все, но подумал, что раз Непобедимый пьет тут уже несколько дней, то место безопасное. Это — непростительно. Я больше не допущу таких грубых просчетов.
Игнис слушала его, наклонив голову, и, наконец изрекла.
— Я просто хотела побыть одна.
— Почему именно тут?
— Просто так.
— И это никак не связано с тем, что мы увидели днем? — Лариэс присел рядом, держа в руках бутыль с вином.
Девушка взглянула на него и улыбнулась.
— Все-то ты замечаешь.
— Игнис, тебя гнетет что-то?
Девушка задумчиво провела колоском по пальцам, и сказала:
— Мой дар позволяет лишь убивать. Пламя, что подчиняется моей воле, не способно удобрить землю, оно не может справиться с засухой, не в состоянии отвести воду, вышедшую из берегов. Оно лишь пожирает плоть и оставляет обугленные кости. Я создана для того, чтобы убивать, и не могу как принц или его дядя творить добро, понимаешь?
— Не соглашусь, твой дар способен приносить пользу. Ты можешь разжечь пламя в доменной печи и поддерживать его горение. Любой кузнец за подобное умение продаст душу Сатане! Ты можешь указать дорогу ночью, можешь осветить побережье для кораблей. Моряки и купцы будут безмерно благодарны человеку с подобными талантами. Наконец, ты можешь потушить пожар, ведь огонь подчиняется твой воле, разве не так? А значит, земля, защищаемая тобой, никогда не познает на себе силу всепожирающей стихии…
— А ты поэт, — слабо улыбнулась Игнис.
Однако Лариэс видел, что она далека еще от принятия его правоты, а потому продолжил:
— К тому же, твоя великая сила умеет не только забирать, но и дарить.
С этими
— Дарить? А это что? Не понимаю.
— Я же обещал поблагодарить тебя за спасение жизни, — улыбнулся виконт, — вот моя благодарность.
Игнис приняла бутылку и скептически оглядела ее.
— Дешево же оценивается твоя жизнь, — наконец вынесла она вердикт, широко улыбнувшись.
— В этой дыре не нашлось ничего лучше, увы.
— Ну ладно, сойдет.
С этими словами Игнис выдернула пробку и, сопровождаемая ошеломленным взглядом Лариэса, сделала большой глоток прямо из горлышка.
— Будешь? — совершенно неженственно и недостойно аристократки высшего уровня поинтересовалась девушка, протягивая бутылку.
— Благодарю, но нет. Я плохо переношу алкоголь.
— Как и все твои соплеменники.
— Даже хуже.
— Ну, как хочешь. Сегодня, так и быть, я не буду настаивать.
Огнерожденная пожала плечами и вновь приложилась к бутылке, на сей раз — надолго.
— Игнис, быть может, продолжим в постоялом дворе? Я раздобуду для тебя кружку. Все-таки ты — принцесса.
Девушка вмиг растеряла весь свой задор и повторила титул.
— Принцесса, конечно же.
Она погрустнела столь же неожиданно и резко, как до того — пришла в неистовство.
— Опять этот дурацкий титул, знал бы ты, как я его ненавижу.
— Почему? — удивился виконт.
— Из-за моего происхождения все носятся со мной, точно с драгоценной вазой. Не пойми неправильно, я очень люблю отца, но он запер меня в своей крепости, и сторожит точно драгоценность, которую могут украсть. Я чувствую, что начала дышать только с вами, в пути. Понимаешь?
Лариэс, как ни странно, понимал, о чем и сообщил девушке.
— Нет, не понимаешь, — покачала та головой, — Никто не понимает и не поймет.
— А ты объясни мне, — предложил вдруг Лариэс.
— Объяснить? — нахмурилась Игнис, — как?
Виконт извлек из ножен свой меч и продемонстрировал его девушке.
— Отец говорил, что, когда слова бесполезны, стоит прислушаться к звону стали. К тому же, ты, вроде бы, хотела дружеский поединок.
«Господи боже мой, что я творю? Ладно, отступать уже поздно, будь, что будет!»
Игнис хмыкнула и в ее глазах зажегся опасный огонек.
— Не боишься, что я тебя пораню?
— Скорее, мне следует опасаться гнева венценосной особы, когда та с треском проиграет жалкому телохранителю.
Игнис рассмеялась и отбросила бутыль в сторону.
— Можно посмотреть?
— Прошу.
— Наша сталь, — со знанием дела проговорила Игнис, рассматривая меч, — а вот гарда с рукоятью — южные. Но сделано идеально. Тот же мастер, у которого ты заказывал пистолет?
— Не думал, что ты запомнила.