Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
— Стало быть? — ухмыльнулся Вилнар.
— Не высовываемся и приглядываем за всеми, — закончил за него Лариэс.
Вилнар кивнул и поднялся.
— Я отойду, — чуть улыбнувшись произнес он, — а ты пока можешь пообщаться со следующим просителем.
— Ага, — вздохнул Лариэс. — Кларисса, хватит прятаться, мы услышали тебя еще в начале разговора.
От дерева отделился темный силуэт. Несколько секунд постояв в неуверенности, он направился к Лариэсу. Вилнар, как и обещал, покинул Лариэса, и когда графиня подошла к своему командиру,
— Солнышко, знаешь, — задумчиво начал Лариэс, — я как раз хотел поговорить с тобой. Но, все-таки, не стоило прятаться.
Девушка смущенно улыбнулась, и уселась рядом с виконтом.
— Тебя что-то гнетет, — предположил он. — Я вижу это.
Кларисса кивнула.
— Это наше путешествие… Лар, с ним что-то серьезно не в порядке.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Щит принца. — Как по мне, так все просто: мы пытаемся прикончить королеву изначальных, культисты пытаются нам помешать. Что такого?
Виконт и сам не слишком верил в то, что говорил, а потому Кларисса легко уловила фальшь в его голосе. Девушка грустно улыбнулась, став от этого еще прекраснее, чем обычно, и осторожно накрыла его ладонь своей.
— Лар, не нужно меня обманывать, у тебя это не получится. Я чувствую, когда ты неискренен.
— Прости, — искренне извинился он. — Понимаю, что ты имеешь в виду, мне и самому это путешествие не по душе…
Он помолчал несколько секунд, глядя на теплую девичью ладонь. В ночи Лариэс видел хуже, чем при свете дня, но не слишком, а потому заметил, что рука Клариссы немного дрожит.
Та неожиданно отдернула ладонь и Лариэсу показалось, что на щеках девушки появился румянец.
— Понимаешь, — мягко продолжил он, — какой бы странной нам с тобой не казалась идея его высочества, мы — его личная гвардия и обязаны выполнять свой долг любой ценой.
— Мы, кажется, уже это обсуждали, — отмахнулась девушка. — И я говорю не про не сумасбродность идеи его высочества.
— А про что же тогда?
Она потупилась и замолкла.
— Клар? Ты ведь хотела поговорить, — мягко подтолкнул ее Лариэс, — я с радостью выслушаю тебя.
Девушка сглотнула и ее дыхание стало чаще.
— В том подвале я осознала, что мы можем и не дожить до возвращения. Одно дело — думать, что можешь погибнуть, а другое — прочувствовать это всем существом. Понимаешь?
Лариэс кивнул, он понимал.
— Даже когда мы дрались с восставшими крестьянами все было иначе. Я тогда не боялась умереть, и это в семнадцать-то лет, — Кларисса невесело усмехнулась и продолжила говорить, быстро, точно боялась, будто Лариэс прервет ее и откажется слушать дальше. — Там все было не так, как сейчас, ты меня понимаешь? — повторила она.
И опять Щит принца кивнул.
— Так вот, — продолжила графиня, — в том подвале я внезапно поняла, прочувствовала, ощутила: следующее покушение может оказаться более удачным, и тогда… Тогда я не смогу высказать того, что лежит у меня на сердце.
Она выдохнула и тряхнула головой, растрепав длинные волосы, не связанные никакой лентой.
Лариэс молча слушал.
— Короче говоря, — девушка издала смешок, — я люблю тебя, причем уже несколько лет. Без памяти влюбилась во время нашей самой первой встречи, ну той, на турнире, когда ты вырубил меня ударом по голове. Вот.
Глаза Лариэса распахнулись, и он пораженно уставился на свою помощницу.
— Что? — только и нашел что спросить полукровка. — Клар, я….
— Молчи! — воскликнула та. — Дай договорю. Я не прошу у тебя никакого ответа и ни к чему не обязываю. Знаю, что после того, что эта сука Талисса сотворила, ты закрыл свое сердце и не открываешь его никому. Просто хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок на случай, если я не доживу до конца похода. Вот… — Она невесело улыбнулась, — подумать только, сама призналась в чувствах. Думаю, если светские дамы узнают об этом, при дворе, разразится настоящий скандал.
— Клар…
— Тихо! Ничего и слышать не хочу, — вскочила она. — Я прекрасно знаю, что ты скажешь.
Лариэс стыдливо отвел глаза. Обижать подругу не хотелось, но она была совершенно права — ответить на ее чувства он не мог. По крайней мере — сейчас.
— А потому, — продолжала девушка, — закрой рот и не порти момент. Я просто хочу, чтобы ты знал правду. На наши отношения это не повлияет — я все также останусь твоей подругой и лейтенантом гвардии. Но если захочешь что-нибудь изменить — просто скажи об этом.
Договорив, она быстрым шагом направилась в сторону лагеря, от которого доносились голоса, смех и даже пение — кто-то из гвардейцев, наверное, Игнациус — незаконнорожденный сын священника, унаследовавший от отца голос — развлекал товарищей.
Лариэс протяжно выдохнул.
Он ожидал чего угодно, но только не признания в любви и теперь не представлял, как реагировать.
«Путешествие оказалось куда богаче на события, чем я предполагал», — подумал он, и, поднявшись, направился к Вилнару, продолжавшему патрулирование. — «Подумаю об этом, когда закончится моя смена».
Игнис с трудом справлялась с яростно колотящимся сердцем. Отчего-то ноги стали ватными, а в горле пересохло, но она все-таки нашла в себе силы подойти к костру, за которым вольготно разместились Таривас с Мелисом. Мужчины обсуждали что-то очень важное, а потому не сразу заметили ее.
Первым в сторону девушки посмотрел оборотень. Он осклабился, обнажая клыки.
— Привет, Огонек, присаживайся, у нас найдется немного вина для тебя.
Игнис улыбнулась и машинально поправила волосы, убедившись, что те надежно прикрывают левую половину лица, и без того спрятанного за маской.