Дочь Востока. Автобиография
Шрифт:
Армия — самый весомый фактор. Но сомневаться в лояльности вооруженных сил не было оснований. Отец в армии популярен, а предпочтение Зии шести другим генералам должно было обеспечить его поддержку. Не в традициях нашей культуры предавать того, кто тебя облагодетельствовал. Асгар Хан пытался привлечь на свою сторону армию, распространив письмо, в котором открыто призвал вооруженные силы сместить правительство. Однако письмо это не возымело действия. Начальники штабов армии, авиации и флота выпустили заявление, выражающее поддержку возглавляемому отцом гражданскому правительству.
Через три недели бесчинств в Карачи и Хайдарабаде ПНА попытался расширить географические
Читая газеты, мы чувствовали все большее отвращение к попыткам ПНА дестабилизировать страну. Вместо того чтобы признать поражение, эти политики старого типа прибегали к насилию, распускали слухи. «Бегума Бхутто сбежала с чемоданами», — гуляла по ушам сплетня ПНА. «Сам Бхутто тоже собирает чемоданы».
Отец настолько не сомневался в силе ПНП, что предложил, в случае если оппозиция выиграет провинциальные выборы, повторить всеобщие. Но лидеры ПНА отказались даже от переговоров с ним. Их могло удовлетворить лишь его устранение. Естественно, что отец, получив столь однозначную поддержку населения на демократических выборах, отказался уйти в отставку.
Террористическая тактика ПНА затронула и меня. Однажды вечером в конце марта, вернувшись домой из библиотеки Бодли, я удивилась, застав поджидающего меня детектива Скотленд-Ярда. «Не хотелось бы вас тревожить, мисс Бхутто, но поступили сообщения о том, что вам угрожает опасность», — огорошил меня полицейский офицер.
Разумеется, Скотленд-Ярд не стал бы посылать ко мне в Оксфорд своего служащего, если бы мне не угрожала реальная опасность. В результате с того самого дня и до самого прощания с Оксфордом в июне я тщательно следовала полученным наставлениям: заглядывала под автомобиль, убедиться, не прикреплена ли к днищу взрывчатка, проверяла состояние замков. Изменяла маршруты, расписание. Если занятия начинались в десять, я отправлялась либо намного раньше, в полдесятого, либо впритирку, без пяти. Этим советам Скотленд-Ярда я следую и до сих пор.
В Пакистане к началу апреля разбойная активность оппозиции уже выдыхалась. Казалось, худшее позади, когда ветер подул с другой стороны. Зловещий ветер.
У людей вдруг появились груды американских долларов. Люди покидали работу, потому что могли больше заработать в другом месте. Самийя написала, что уволилась прислуга моей кузины Фахри и еще чья-то. «Нам больше платят на демонстрациях за ПНА», — не таились они. С марта хлынувший в страну поток американской валюты сбил цену доллара на черном рынке на 30 процентов. Ничего не теряя в выручке, вдруг забастовали водители грузовиков и автобусов в Карачи, вызвав сбои в работе промышленности, так как рабочие не могли добраться до предприятий. Те же самые грузовики и автобусы, однако, доставляли демонстрантов ПНА на митинги.
Мы в Азии склонны во всем видеть заговоры. Но в этом случае трудно было не увидеть, откуда дует ветер. Отец и руководство ПНП поняли, что дует он из Вашингтона, из Лэнгли. Для меня тоже было очевидно, что забастовка водителей состоялась в точности по тому же шаблону, что и забастовка в Чили, когда ЦРУ готовило военный переворот, свергнувший демократически избранное правительство президента Альенде. Разведка Пакистана докладывала об участившихся встречах сотрудников американского посольства и лидеров ПНА.
Гладкость и эффективность забастовок обращала на себя
Не хотелось мне верить, что Соединенные Штаты умышленно дестабилизируют демократически избранное правительство Пакистана, но память подсовывала физиономию Генри Киссинджера и его контакты с отцом во время визита госсекретаря в Пакистан летом 1976 года. Расхождения тогда возникли из-за решимости отца продолжать переговоры с Францией по поводу завода по производству ядерного горючего. Ядерная энергия могла дать Пакистану электричество в период, когда бурный рост цен на нефть потряс даже экономику процветающего Запада. Доктор Киссинджер упорно пытался отговорить отца от продолжения переговоров. Правительство США, очевидно, рассматривало тему переговоров лишь под углом угрозы возникновения «исламской ядерной бомбы», нежелательной для правителей «свободного мира».
Встреча протекала не лучшим образом, отец вернулся домой, пылая гневом. Он сказал мне, что Генри Киссинджер разговаривал с ним грубо и заносчиво. Он недвусмысленно дал понять, что соглашение между Пакистаном и Францией для Соединенных Штатов неприемлемо, от него следует отказаться или отложить его подписание до времен, когда развитие технологии позволит однозначно исключить возможность производства атомной бомбы. Эти требования Киссинджер разбавлял лестью, заверяя, что считает моего отца блестящим государственным деятелем. Однако, тут же добавлял он, желая моему отцу добра, он не мог удержаться от предупреждения: настойчивость в вопросе о договоре с Францией приведет к возникновению прецедента и вызовет весьма неприятные последствия.
Я не могла забыть об этом контакте. Конечно, президентом США стал Джимми Картер, Генри Киссинджера на посту государственного секретаря сменил Сайрус Вэнс, но смена американской администрации не обязательно означает смещение центров власти и влияния. За семь лет обучения в Гарварде и Оксфорде я хорошо усвоила, что Центральное разведывательное управление США часто действует без оглядки на правительство, что политика его как формируется, так и меняется отнюдь не за день. Значит ли это, что они решили избавиться от отца, если не удалось заставить его отказаться от завода по обогащению ядерного горючего? Сыграл ли отец им на руку, объявив досрочные выборы?
Нетрудно представить себе досье, заведенное в ЦРУ на моего отца. Он выступал против американской политики во время Вьетнамской войны, он «без спросу» налаживал отношения с коммунистическим Китаем, поддерживал арабов во время войны 1973 года, он сторонник независимости от сверхдержав на конференциях стран третьего мира. Не пора ли обратить на него самое серьезное внимание?
Еще сообщение пакистанской разведки. Подслушанный диалог двух американских дипломатов: «Кончен бал! Конец ему», — сказал один из них, имея в виду правительство отца. «Нет, джентльмены, бал не кончен, — ответил отец в обращении к Национальной ассамблее. — Бал не кончен, пока я не завершил свою миссию на службе нашей великой нации». Религиозные фундаменталисты тем временем выпустили очередную утку. «Бхутто индуист, Бхутто иудей!» — скандировали их сторонники, как будто не соображая, что эти две религии, ни одной из которых мой отец-мусульманин не исповедовал, совершенно несовместимы.