Дочь Врага
Шрифт:
Да ну, бред!
Зачем бы он тогда меня сажал в свою машину?
Светофоры, как по заказу, горели практически везде, только зелёным, и пробок не было совсем. Поэтому уже через минут сорок мы полностью выехали из города.
Это трасса мне не знакома. Впрочем, с неё мы достаточно быстро свернули и поехали едва ли не по бездорожью. Изначально в автомобиле были открыты окна, но пыль, поднимающаяся из-под колёс, начала лететь в салон. Руслан закрыл окна и включил кондиционер в машине.
Внутренний мандраж ощутимо бил по нервам. Я понимала,
Странное место. Сначала я думала, что мы въехали в какой-то посёлок. Впрочем, так и было, но этот посёлок, он, какой-то совсем не современный, что ли? Слишком простые дома, с небольшими окнами побелены известью. Некоторые и вовсе обшарпанные, до самой глины. Деревянные, покосившиеся заборы, и во дворах висит бельё, значит, здесь тут точно кто-то живёт.
Мы проехали по центральной улице и двинулись вперёд. Снова по бездорожью. Ехали уже не слишком долго, где-то от пяти до десяти километров всего проехали. Я всматривалась в даль пока не увидела длинное здание с высоким забором, что стояло практически у самой кромки леса.
– Это колония! – произнесла как только мы остановились около серого здания с решётками на маленьких окнах.
– Это же колония? – уточнила всё же. Я в полнейшей растерянности зачем мы здесь?
В голове мелькают новые мысли. Может он, меня к папе привёз? Папа же как раз, где-то в километрах ста от города отбывает наказание, а именно такое расстояние мы проехали — плюс, минус.
Мне становится ещё более не по себе. Вот прям до зубного скрежета меня волнует то, для чего мы здесь?
Акиев вышел из машины, быстро подошёл к моей двери и открыл её.
– Выходи.
Ну не ждать же мне, пока он выволочет меня силой? Аккуратно наступив на выступ, спрыгиваю вниз, на песчаную дорогу.
Невидимые острые иголки вонзаются в моё тело, ноги налиты свинцом.
Я не хочу идти, но и оставаться одной в этой самом месте мне совершенно не хочется.
Руслан кому-то позвонил, что-то коротко сказал, из-за волнения усилился гул в ушах, и я не услышала, что именно.
У железных ворот, что, по всей видимости, открыли специально для нас, Кай остановился, пропустил меня вперёд, едва уловимо коснулся моей спины, как бы подталкивая, чтобы шла быстрее.
– Ты же не оставишь меня здесь? – этот вопрос сорвался с моих губ слишком быстро. Я его и осмыслить толком даже не успела.
– Посмотрим на твоё поведение. – снова его усмешка.
Рада, что ему весело, а мне вот совсем как-то не айс.
Мне становится чуточку легче, когда я вижу женщину в годах и пусть она выглядит достаточно сурово, всё равно, как будто даже немного легче становится. Вот только совсем ненадолго.
– О какие люди! – женщина улыбалась Руслану вполне искренне. – Давненько не видели тебя, Кай. Наконец, решил навестить брата?
Сердце
16 Глава
То, что произошло с детьми Артура Акиева, конечно, ужасно, и здесь не может быть никаких оправданий. Я это понимаю, но всё же не устаю повторять и себе: прежде всего — это был несчастный случай!
Мне плевать, кто и что думает на этот счёт на самом деле. Только предательское чувство вины изнутри сжирает меня. Уверена, папа испытывает то же самое. Варится в этом аду, и это для него куда большее наказание, чем лишение свободы.
Я столько раз говорила себе, что не должна думать об этом.
Но почему же тогда мне так стыдно сейчас показываться на глаза Артуру?
Я взрослая девушка, но при этом дочь человека, который лишил жизни сразу двоих, совсем ещё маленьких детей!
Тётя Роза говорила, мальчикам было где-то по три года. Весёлые, озорные близнецы.
Поле, где собирали урожай пшеницы — в тот год она была на редкость высокой. Там действительно было, невозможно увидеть детей.
Комбайн, которым управлял мой папа, достаточно громоздкая машина. Да и откуда папе было знать, что посреди огромного поля в густо посеянной пшенице, могут играть дети?
Тётка рассказывала это всё будучи в пьяном угаре. Я понимала, половина из того, что она говорила, выдумка. Ну, например, хотя бы потому что папа не мог не остановиться, раз уж стекло забрызгало кровью. А ещё папа не был алкоголиком. Если он хотел выпить, то делал это дома, по праздникам и под хорошую закуску, а не прямо в комбайне. Но это злые языки всё навыдумывали, и те кто хорошо знали папу, не поверили в это.
Меня начинает бить крупная дрожь, ведь я в своей голове, так чётко сейчас слышу голос своей тётки.
Я словно в первый раз слышу причину, по которой мой папа не на свободе.
Я знаю, что тётя Роза недолюбливала моего отца. Видите ли в молодости он на ней должен был жениться, но потом познакомился с мамой. Маму тётя Роза ненавидела ещё больше. Она не раз мне говорила, моя мама, как старшая сестра, должна была отказаться от папы, чтобы он никому не достался. Только мама не разделяла мнение моей тёти. Может быть, по этой причине моя родная тётя отыгрывалась на мне, весь период пока я жила с ней.
Я не слышала о чём говорил Руслан с женщиной, что работала здесь надзирателем. Вместо слов, гул в ушах.
Мне было настолько нехорошо. Кровь отхлынула от лица, кожа стала белой и руки подрагивали.
С трудом передвигая ноги я шла вперёд. Я даже не чувствовала, Руслан просто положил мне руку на локоть, или волоком тащит меня? Всё-таки, наверное, второе.
Где-то в глубине сознания и я слышу свой собственный голос “Мира, очнись, приди в себя. Тебе нужна ясная голова”!
Ещё пока плохо соображая, я начала делать медленные глубокие вдохи и наконец почувствовала запах.