Дочь заклятого врага
Шрифт:
Вечер заканчивается вполне терпимо. Мне удаётся усмирить свою дрожь. И даже кролик лишь нетерпеливо ёрзает где-то возле сердца.
Вопреки предположениям Илоны, никаких непристойных предложений или намёков Олег мне не делает. Разве что рассматривает меня внимательнее, чем допустимо.
Хотелось бы понять, нравится ли ему то, что он видит. Но я не умею читать между строк, и Орлов остаётся для меня закрытой книгой. Наверное, окажись где-то поблизости сестра, она бы уже поставила диагноз и вынесла вердикт, но мне спокойнее без неё. Если лоханусь, то никто об этом не узнает.
Когда
Но этого не происходит. Наверное, это правильно. Потому что если бы он только коснулся моих губ, я обязательно сгорела бы в пожаре своих эмоций. Их слишком много, они и без поцелуя обжигают до боли…
– Я завтра возвращаюсь в столицу, – говорит мне мужчина на прощание. – У меня там неотложные дела. Вернусь через десять дней. Не занимай вечера, у меня есть на них планы.
* * *
“У меня есть на них планы…”
Я прокручиваю эти слова в голове каждую минуту все долгие десять дней.
Я не знаю, что они означают. Так была взволнована ими, что не хватило смелости спросить. Остаётся гадать и фантазировать. Что будет через десять дней? Орлов снова позовёт меня на свидание?
Боже… Я действительно ему понравилась и он хочет со мной встречаться?
Какие могут быть ещё варианты? Разве что он предложит какую-то работу. Например, у него назначен деловой ужин с китайцами, где ему понадобится переводчик. Недаром он расспрашивал меня, насколько хорошо я знаю язык. Этот вариант тоже меня обрадовал бы, но… несравнимо меньше, чем первый.
Дура… Проговорила весь вечер непонятно о чём. Так и не спросила, сколько Олегу лет. Да вообще ничего толком о нём не выяснила! В соцсетях его нет. Персональная информация нигде не разглашается – только сведения о предприятиях, которыми он владеет, и широких благотворительных жестах. Конечно, ведь обывателям гораздо интереснее, сколько у человека денег, чем в каком году он родился…
Нахожу фото его бывшей жены. О разводе интернет молчит, но богатые люди редко выносят такие вещи на публику. Да и вообще стараются скрыть личную жизнь от любопытных глаз.
Десять дней…
Они идут мне на пользу. Я договариваюсь с бешеным кроликом и отчасти усмиряю его. Орлов мне нравится. И если верить наблюдениям сестры, я ему тоже. Она говорит, что между нами искрит. Может ли это перерасти во что-то большее? Время покажет. Я принимаю это и просто жду.
Поддаюсь на уговоры Илоны и отправляюсь с ней по магазинам. На удивление, папа даже спонсирует мои покупки. Я не могу сказать, что он когда-либо ограничивал меня в средствах. Но в этот раз под хорошее настроение он переводит мне на карту такую с сумму, что можно скупить половину торгового центра. Ещё и приговаривает, напутствуя:
– Илонка, сделай из Зои красотку. Чтобы у-ух!
Это совсем не похоже на него, но заряжает позитивом. Вся моя жизнь – бесконечные попытки понравиться папе и стремление заслужить его одобрение. Увы, получается у меня нечасто. Ему
Я – третья по счёту дочка, ребёнок-разочарование. Родители очень хотели сына. Папа – параноидально. Потому и носится теперь со Славой как с принцем, игнорируя меня. А я… Несмотря на расчёты, заговоры, специальное питание и прочие ухищрения, которые обязаны были привести родителей к зачатию мальчика, у них снова родилась девочка. На всех фотографиях при выписке из роддома папа смотрит в камеру с таким кислым лицом, будто я – не ребёнок, а наказание.
Не похожая ни на отца, ни на сестёр с братом. Бледная блондинка. Моль, серая мышь. Такую даже людям показывать стыдно. Вдобавок с возрастом выяснилось, что папина любимая математика мне не даётся хоть тресни. Тогда он и вовсе решил сделать вид, что меня для него нет. Даже победы в олимпиадах по английскому языку и хвалебные оды школьной англичанки не перекрывали для папы мои недостатки.
Всё это я поняла совсем недавно, когда Эльвира в привычном насмешливом стиле “открыла мне глаза” на правду жизни. А в детстве я пребывала в счастливом неведении и отчаянно боролась за каждый папин взгляд, за каждую улыбку и фразу одобрения. Плакала, обижалась, страдала, но снова и снова пыталась вылезти из кожи вон, прыгнуть выше головы, чтобы он хоть капельку мог мной гордиться…
“Чтобы у-ух” – это ведь признание, что я могу быть не хуже сестёр? Взлетаю на новый уровень. Короткая фраза заряжает бескрайним оптимизмом и счастьем. Последние дни, такие безумные и эмоциональные, кажется полностью меняют мою жизнь, насыщают её новыми, неизведанными раньше красками. И это просто обалденно!
Илона тащит меня по магазинам с бельём, уверяя, что именно оно сейчас для меня необходимость номер один.
– Хватит уже быть занудной библиотекаршей! – сестра огрызается на мои вялые возражения. – Тебе всего двадцать два, а ты не пойми кто – то ли десятилетняя малютка, то ли сорокалетняя старая дева. Блин, Зоя, ну как так можно? Ни у одного мужика не встанет на красотку в старушечьих панталонах!
Сестра, конечно, преувеличивает. У меня вполне приличное бельё. Да, не униформа проститутки, но и не панталоны.
– Илона, но как это носить? – с удивлением, граничащим с возмущением, кручу в руках крохотный кусочек кружева с верёвочками. – Как это может быть трусами?
– Как носить – тебе потом мужик объяснит. Очень удобно. Отодвинул верёвочку в сторону и вставил не отходя от кассы. Легко, изящно и офигеть как удобно, не надо сложные манипуляции со стягиванием через ноги проделывать. А твои не пойми что можно только как пояс целомудрия использовать!
– Боже… – вырывается из меня, когда пытаюсь представить такую картину.
Пошлые разговоры и подколы, как и прежде, вызывают у меня стеснение и волнение. Секс и всё, что с ним связано, кажется чем-то непременно грязным и недостойным приличной леди. Почему Илона все отношения сводит к нему – не понимаю. Я бы предпочла подольше оттягивать переход на этот столь неромантичный уровень отношений. Что может быть хорошего в “отодвинул верёвочку и вставил не отходя от кассы”? Бр-р-р. Где тут любовь и романтика?