Дочери Ганга
Шрифт:
Хардвар оставался мирным городом, в котором время течет медленно и незаметно. Именно так показалось Ратне, когда она подошла к дому Нилама. Здесь ничего не изменилось. И молодой женщине вдруг почудилось, будто все, что она пережила за последние годы, было просто сном. Сын, которого она держала на руках, являлся единственным доказательством того, что это происходило в реальности.
Увидев женщину с ребенком, в выцветшем сари, с усталым лицом, покрытыми пылью ногами, жена Нилама протянула ей несколько пайсов, однако Ратна отвела руку Манджу.
– Мне надо
Манджу растерялась.
– Моего мужа? Он в лавке.
– Я могу подождать во дворе?
Жена Нилама всмотрелась в лицо Ратны. Несмотря на то, что молодая женщина была измучена долгой дорогой, она не походила на попрошайку или воровку. Ее взор пылал странной решимостью: было видно, что она точно знала, что пришла именно туда, куда должна была прийти. Манджу молча посторонилась, пропуская незваную гостью.
Во дворике было несколько больших камней, которые Ратна помнила с незапамятных времен. Присев на один из них, она дала сыну грудь.
Деревья над головой все еще пахли недавним дождем. Над уходящими вдаль холмами простиралось синее небо. Шум листвы, прикосновение легкого ветра к лицу и телу принесли Ратне мимолетное чувство свободы, ощущение раскованности души, когда ее ничто не заботит и не тревожит.
Она могла быть счастлива в этом месте, как и в десятках других, но этого не случилось. Она все время подспудно ждала, что из мрака жизни появится кто-то, могущий стать родным и близким, но он так и не пришел. Поэтому все, что ей оставалось, – это продолжать бороться в одиночку.
Из дома вышел маленький мальчик и поковылял по двору. Вероятно, то был сын Нилама и этой девушки, его жены. Любили они друг друга или поженились по сговору? Ратна поймала себя на мысли, что для нее это не имеет никакого значения.
Манджу подала ей воды в глиняной чашке, и это немного тронуло Ратну, как и вопрос, который задала девушка:
– Вы прибыли издалека? Вы хотите есть?
– Нет, – солгала Ратна. – Но я устала, потому немного отдохну.
Отворилась калитка, и во двор вприпрыжку вбежала девочка лет трех-четырех, а следом вошла молодая женщина в фиолетовом сари, заколотом на плече изящной брошью. Через ее руку был перекинут целый ворох цветочных гирлянд, и еще столько же она несла в большой плетеной корзине.
– Удачный день! – заявила она с порога, обращаясь к Манджу и не замечая Ратну. – Целых три заказа на свадьбы! Все это нужно доделать. Поможешь?
В ее лице было что-то знакомое. А еще она выглядела счастливой. Шла уверенно и гордо, будто едва касаясь земли ступнями в легких сандалиях. Ее ножные браслеты радостно звенели в такт шагам.
– Мама, я хочу есть! – сказала девочка.
– Сейчас, моя радость. Думаю, у Манджу все готово.
– Все готово, Анила, – подтвердила та.
Ратну будто ударили ножом в сердце. На несколько мгновений у нее перехватило дыхание. Значит, женщина с гирляндами – Кумари, жена Амита, а девочка – дочь, которую Ратна не просто потеряла, а почти что оплакала.
Наверное, Амит отправил уцелевшую семью к брату. О боги, почему она до сих пор не догадалась
– Анила…
Девочка не обратила на это никакого внимания, зато Кумари стремительно обернулась и тут же уронила корзину. Гирлянды легли к ее ногам подобно цветным змеям. Во взгляде Кумари застыли такой испуг и такая боль, что душа Ратны на мгновение дрогнула. Эта женщина присвоила ее ребенка, но она же сохранила его живым и здоровым.
– Манджу! Зачем ты впустила ее сюда?!
Глаза Кумари были полны слез, она в отчаянии ломала руки.
– Она сказала, что ей нужно повидать Нилама…
– И ты ее не узнала?! Это… это… – Кумари разрыдалась.
Ратна встала, не выпуская из рук сына.
– Я ничего вам не сделаю. Просто отдайте мне моего ребенка!
Бросившись к Аниле, Кумари сгребла ее в охапку и крепко прижала к себе. Девочка доверчиво обхватила ручонками шею женщины, которую считала своей матерью.
У Анилы были шелковистые волосы, густые ресницы, словно нарисованные тонкой кистью узкие брови, губки цвета спелого граната и оттененные нежным румянцем пухлые щечки. Устремленный на Ратну взгляд ребенка казался удивленно-настороженным, в нем не промелькнуло и малейшей искры узнавания.
Ратна, еще минуту назад готовая броситься в бой, отступила. При всем желании она не могла вырвать Анилу из рук Кумари. Девочка была еще слишком мала, чтобы что-то понять. Она лишь испугается и заплачет.
– Я дождусь Нилама, – бессильно произнесла Ратна.
– Умоляю, не забирай Анилу! – пролепетала Кумари. – Она – единственное, что у меня есть!
– А где твой муж? – жестко спросила Ратна.
– Амит пропал без вести. Он так и не вернулся с войны.
– Значит, теперь ты вдова?
– Я не знаю. Нилам принял меня в свой дом. Мы не объявляли о моем вдовстве. Получается, я все еще жду мужа.
Когда пришел Нилам, Ратна увидела в его глазах испуг и досаду. Она была для него помехой, она была помехой для всех. Она являлась только для того, чтобы причинять людям беспокойство и горе.
Нилам велел растерянной Манджу и плачущей Кумари оставить его наедине с Ратной.
– Кумари ты не отправил в приют! – с ходу заявила молодая женщина.
– Мне хватило истории с тобой. И тебя, будучи старшим в семье, я бы оставил в доме. Это было решение Амита.
– Почему ты женился на Манджу? Любовь? – резко спросила Ратна.
– У ее отца лавка рядом с моей. Она приносила ему еду. Приглянулась мне, и мы сговорились.
– Анила знает о том, что ты ее отец?
– Нет. Зачем все запутывать? Для нее я – дядя. А отцом пусть считает Амита, раз уж матерью для нее стала Кумари. – Нилам вздохнул и добавил: – Манджу ничего не знает о нас с тобой. Она думает, что ты – вдова моего отца, и только. Теперь у нас есть сын и…
В его взоре ясно читалась просьба не разрушать его маленький устоявшийся мирок. Молодая женщина молчала, и это молчание напоминало тишину глубокого колодца, в котором не отдается даже эхо.