Дочери Ганга
Шрифт:
Войдя в хижину Ратны, Джей вдохнул запах благовоний и специй, запах Индии. В маленьком помещении не было даже чарпаи, только циновки, но комнатка была чисто убрана, в ней царил уют.
Ратна уложила Айрона на циновку. Энергичная, ловкая, она казалась Джею выпущенной из клетки птицей. Повернув к нему сияющее лицо, женщина сказала:
– Моя дочь жива!
– Правда? И где она?
– В Хардваре, – ответила Ратна и рассказала о своем путешествии.
– Если хочешь, мы можем взять ее к себе, – не очень уверенно произнес Джей.
– Да, я хотела бы, – промолвила Ратна
Она положила перед Джеем пальмовые листья с паратхами, паниром и сабджи: получив плату за участие в свадебном шествии, молодая женщина смогла купить эту незамысловатую пищу, которая была все же лучше, чем та, которой она обычно довольствовалась.
Джей подумал о сверкающей серебряной посуде, свернутых пирамидками салфетках тончайшего белоснежного полотна, благоухающей ветчинной нарезке, разнообразных горячих рыбных и мясных блюдах, кувшинах со свежевыжатым соком и охлажденных в погребе винных бутылках. Флора не пожалела денег на праздничный стол. И куда все это девать?
Ничего не сказав Ратне, Джей принялся за еду. Молодая женщина молча смотрела на него. Своим взглядом она вновь отдавала ему то, что больше не желала отдавать никому.
Джей мог рассказать Ратне о том, что произошло с ним за это время, но он понимал, что это не так уж важно. Она принимала его целиком таким, каким он был. С ней он ощущал себя другим человеком, не тем, который был на войне, участвовал в подавлении восстания ее народа и стремился к выгодному браку.
Джей любил эту женщину, которая, на первый взгляд, была примитивна, проста, но вместе с тем загадочна, ибо многое в ней так и осталось для него за пределами понимания. Любил не только таинственный, головокружительный, неповторимый аромат ее плоти, но и необозримое и непостижимое пространство ее души, щедрость и преданность сердца.
Джей говорил себе, что Ратна досталась ему просто так, упала в руки подобно звезде, но теперь он был обязан бороться за право быть рядом с ней. Но это потом, а пока…
Он обнял женщину одной рукой, а другой гладил ее тело. Мягкие шелковистые волосы Ратны щекотали его щеку, ее браслеты тихо позвякивали в такт ласки его пальцев. Ее просвечивавшие сквозь ткань груди напоминали две нежные лилии. Освободив их из плена кофточки, он погрузился в то самое забвенье, о котором мечтал.
Он не был подлецом и испытывал мучительный стыд перед Грейс, но что оставалось делать? Явиться к ней и просить прощения? Джейсон боялся, что извинения лишь причинят ей лишнюю боль. Он догадывался, что ему придется терзаться содеянным всю оставшуюся жизнь.
Однако сейчас все угрызения совести куда-то испарились. И Джей, и Ратна волей-неволей являлись частичкой жизни, бурлившей за стенами хижины, но в эти мгновения, укрывшись в этом крохотном мирке, они принадлежали только друг другу.
Утром в лучах солнца тело Ратны, казалось, было окружено теплым сиянием. Ее темные глаза были полны света. Хижина наполнилась гуканьем и лепетом проснувшегося ребенка, и Джей удивленно сказал себе, что никогда не слышал таких удивительных звуков. Он наконец
Во время завтрака Джей промолвил:
– Ясно, что ты не крестила Айрона. Это христианский обряд, о котором я когда-то рассказывал тебе.
Он опасался, что Ратна начнет возражать, но она осталась спокойной.
– Я знаю, что вы делаете это, только не понимаю зачем.
– В данном случае надо совершить обряд хотя бы затем, чтобы Айрона приняли в моем мире. Ведь он наполовину белый. И еще… – Джей помедлил, не зная, как к этому подступиться, и после паузы добавил: – То же самое придется пройти и тебе.
– Зачем? – повторила Ратна.
– Я прошу тебя стать моей женой по нашим обычаям, иначе я не смогу взять тебя с собой на место службы. Я не призываю тебя отказываться от твоей религии, но ты должна посещать нашу церковь и носить крест. Ты не услышишь от меня ни слова осуждения, если в душе будешь продолжать верить в своих богов, но перед другими тебе придется… притворяться, что ты веришь в Христа.
– Почему?
Джей взял ее за руки.
– Когда мы с тобой вдвоем, между нами нет никакой стены, но если мы появимся в обществе, она вырастет до небес. Нам надо попытаться исправить это… хотя бы внешне. Ты согласна?
– Я сделаю все, что ты скажешь.
В порыве благодарности Джей прижал Ратну к груди, хотя и не был уверен в том, что она сумеет до конца понять, что от нее требуется.
Для начала – он знал – ему придется поговорить с начальством.
Идя по улицам Варанаси, Джейсон очень волновался, но вместе с тем все в нем дрожало от радости. Его сердце было окончательно разбужено, он словно слышал некую внутреннюю музыку, звучавшую в унисон звону украшений Ратны, ее смеху и голосу ее страсти.
– Явились? – произнес генерал Корман, смерив застывшего навытяжку молодого человека удивленным взглядом.
Поскольку генерал был в числе приглашенных на свадьбу, он уже знал о случившемся. Вчера его жена и дочери с восторгом перемывали кости и Джейсону Блэйду, и Грейс Уоринг, и Флоре Клайв.
– Мне был дан отпуск, но я решил, что ввиду сложившихся обстоятельств не имею права им воспользоваться.
– Да, отпуск был предоставлен вам по случаю бракосочетания, – сказал генерал и сделал многозначительную паузу. – Никто не ожидал, что вы бросите невесту у алтаря. Полагаете, она этого заслуживала?
– Ни в коем случае, сэр. Моему поступку нет оправдания.
– Но ему есть объяснение. Интересно какое?
– Я встретил другую женщину, которую прежде считал потерянной.
– Во время свадебного шествия?
– Именно так.
– Кто она?
В свете последних событий и решений не имело смысла лгать.
– Индианка, сэр.
Густые брови мистера Кормана поползли вверх. Многие военные сожительствовали с местными женщинами, в этом не было ничего удивительного, как, впрочем, и запретного. Другое дело, что среди них едва ли нашелся бы глупец, готовый бросить богатую белую девушку ради самой расчудесной индийской красавицы.