Дочери Ганга
Шрифт:
– Ваша бывшая любовница?
– Теперь я охотно назову ее своей женой.
– Разве она христианка?
– Ради нашего счастья Ратна согласна принять мою веру.
– Никогда не знал, что честность может переродиться в глупость, – заметил генерал и добавил: – Я не могу закрыть глаза на ваш поступок, Джейсон Блэйд, даже учитывая, что ваш отец был моим другом. Скажу правду: в последние годы я не слишком уважал его, потому как он был игроком и пустил семейное состояние по ветру. Однако, на мой взгляд, вы поступаете еще хуже. В вашем положении это неслыханно, непрактично, необъяснимо. Считайте, что ваш род погиб.
– Не
– Но он полукровка! Известно ли вам, что такие дети имеют очень мало прав? В Англии на него будут показывать пальцем и не посчитают за человека!
– Я не вернусь в Англию. Я останусь в Индии.
Решение было быстрым, как удар молнии, мгновенно отсекающим прошлое от будущего.
– А как же ваша матушка?
– Я выпишу ее сюда.
– Едва ли миссис Блэйд перенесет путешествие.
– В нашем роду женщины всегда были хрупкими, но стойкими. Моя мать выдержит.
– И жизнь в Индии?
– Уверен, что да.
– С индийской невесткой? Не станет ли это для миссис Блэйд самым жестоким ударом?
– Насколько мне известно, индийские невестки – самые лучшие невестки на свете, – серьезно произнес Джейсон.
Генерал поморщился.
– А что с вашим домом?
– Отдадим за долги. Если мой отец проиграл все наше имущество, то так тому и быть. Я намерен жить своей жизнью, а не разгребать то, что натворил он.
Мистер Корман долго смотрел на молодого человека.
– Я считаю, что произнесенное вами не что иное, как неудачная шутка. Вернемся к серьезным вопросам. В частности, поговорим о вашем назначении.
– Думаю, вы не станете оставлять меня при себе, сэр, – сказал Джейсон, и генерал кивнул.
– Вот сейчас вы мыслите правильно. Кстати, вам не приходило в голову, что Флора Клайв способна вас уничтожить?
– Я слышал о ее наклонностях. Но я ее не боюсь.
– Не знаю, что вы имеете в виду. Миссис Клайв вполне порядочная пожилая дама. Просто у нее слишком много денег, а с их помощью можно сотворить все, что угодно. Вам прекрасно известно, кто истинные хозяева этого города. Я же лишь могу пожелать вам удачи и помочь очутиться подальше отсюда. – Генерал Корман взял карту. – Полагаю, город Лакхнау не самое плохое место на земле? Правда, там все еще неспокойно. Земля провинции Ауд [100] конфискована в пользу британского правительства, но не все с этим согласны…
100
Провинция располагалась на территории современного штата Уттар Прадеш.
Джейсон представил разоренный, разграбленный, полусожженный город и окружавшие его обширные равнины, где весной воздух раскаляется до немыслимых температур, земля покрывается трещинами, под ногами шуршит опавшая, иссушенная зноем листва.
При этом в Ауде так мало деревьев, что временами поднимаются ничем не сдерживаемые пыльные бури. По опустевшим полям и дорогам бродит отощавший скот, а люди умирают сотнями. Зимой там не легче: ветер гонит волны холодного воздуха, отчего в предрассветные часы трава покрывается изморозью.
Однако возразить было нечего, и Джейсон кивнул. Настоящий солдат всегда принимает удар грудью, не дрогнув, не опуская глаз.
Так поступает
– Если хочешь, мы съездим за Анилой. Надеюсь, мне удастся уговорить командование отпустить меня на неделю-другую.
– Нет… – медленно ответила Ратна, не поднимая взора и теребя край сари. – Пока не стоит.
Джей обнял ее.
– Нам надо успеть пожениться. Я постараюсь поскорее найти священника. Тебе придется ответить на его вопросы. Я научу тебя, что говорить.
Ратна уткнулась в его грудь. Запах Джея никогда не казался ей чужим, и его сердце билось в том же ритме, что и ее. И даже его слова казались ей понятными и простыми, потому что он произносил их тем голосом и тоном, которые согревали душу.
Джей не требовал, чтобы она во всей полноте и безоговорочно приняла его веру. Он соглашался с тем, чтобы в их жилище был алтарь индийских богов, вроде того, что он увидел здесь: низкий столик, увитый цветочной гирляндой. Там стояла медная чаша с маленьким светильником, крохотные сосудики с какими-то цветными порошками и тарелка из банановых листьев с жертвенной пищей.
Его поражала и восхищала простота, непосредственность и естественность индийцев во всем, что они делали: любили, жили, умирали, совершали религиозные обряды.
Джейсону Блэйду было стыдно, что он явился сюда в числе тех, кто нес новые порядки, разрушения и войну. На фоне этого возможность сделать счастливой одну-единственную индийскую женщину была равна бриллианту, найденному в куче золы.
Глава XXV
«Здравствуйте, Грейс! Я буду одинаково жесток, если отправлю свое письмо и если не стану этого делать. То же самое можно сказать и о нашем несостоявшемся браке. Я поступил подло, бросив вас у алтаря, но повел бы себя не лучше, женившись на вас, потому что таким образом по моей вине пострадали бы сразу две женщины. Рано или поздно я все равно бы узнал, что та, с которой я был связан прежде (я ничего вам не говорил, но уверен, что ваша тетя упоминала о некоей индианке), находится в Варанаси и что она родила от меня ребенка. Мне пришлось бы или предать ее, или обманывать вас. Знаю, что фраза о том, что вы достойны лучшего мужа, чем я, звучит банально и пошло, но это действительно так. Не смею просить прощения, хотя меня разрывает стыд и мне искренне жаль, что так получилось. Я желаю вам счастья, и пусть все поскорее забудется. Джейсон Блэйд».
– Каков наглец! – воскликнула Флора, на всякий случай вскрыв и прочитав письмо прежде, чем отдать его племяннице.
Грейс думала о другом: о своих мечтах, которые только вчера цвели и сверкали, тогда как сегодня поблекли и умерли.
Несколько часов назад обрамленные цветочными гирляндами розетки на потолке, поблескивающие золотом медальоны на стенах, пушистый и яркий ковер под ногами вызывали в ней раздражение и усиливали горе, а сейчас ей было все равно. Ей больше не хотелось смахнуть на пол изящные безделушки с консолей и шифоньерок и разбить вазы с цветами. Пусть все остается как есть: прошлого не вернешь и ошибок уже не исправишь.