Дочери леса
Шрифт:
"Хозяйва', хозяйва' выходите со двора! Будем лихо мы гулять — зимний холод прогонять! И не страшен нам мороз! Наш огонь до неба рос! Будем песни мы плясать и винишком запивать! Не страшна нам зима! Будут пляски до утра!"
Люди зажигали от главного костра факелы и бегали с криками и улюлюканьями по всей деревне, предлагая огонь всем желающим.
С недавних пор жечь костры на территории дворов было запрещено, из-за угрозы пожара, так как несколько лет назад едва не сгорела деревня, а вот за пределами домов можно было повеселиться всласть.
Люди запрягали
Ждать пришлось несколько часов. Впрочем, в образе колеса это было нетрудно — достаточно было просто прислониться к забору и не шевелиться. Никому бы и в голову не пришло, что предметы быта могут являться ведьмами.
Вскоре огненный столб полностью прогорел и гуляния стали стихать. В центр площади вышел староста. Своим разукрашенным и увешанным вениками посохом он торжественно провозгласил изгнание морозных псов, которые кусали людей во время зимы, и объявил об окончании праздника.
За это время Грета заприметила нужный двор. Поэтому когда старуха с дочерьми леса решила проникнуть в деревню, снаружи та была уже пустая. Все люди собрались за столами, чтобы отпраздновать наступление дня огнестояния, разве что, несколько одиноких пьяньчуг следили за кострами, чтобы их пламя горело до самой зарницы. Так люди держали атмосферу праздника, отгоняя морозы да нечистую силу, которая по стародавним поверьям боялась света костров. Наивные глупцы! Их ритуалы могли отпугнуть разве что восставших покойников. Да и те в последнее время совсем осмелели.
* * *
Вокруг деревни рос густой лес, и только дорога на запад соединяла ее артерией с городом, по которой все время скакали конные всадники и патрулировала стража. Ну и на востоке, конечно, был выход к солдатской заставе. Только за ней уже лежала земля далийская где возвышался военный форт. И приближаться к нему было смерти подобно.
Грета с дочерьми прикатилась окольной тропой в крестьянский хлев со скотиной. Словно резной теремок возвышался он среди большого подворья. В одной части амбара стояли коровы: одна черная с рогом отпиленным, а другая с белыми пятнами. Левее них в загоне мирно дремали свиньи. Возле буренок стояло длинное корыто с водой — поило.
Колеса метнулись к нему — завертелись — подпрыгнули — по очереди плюхнулись в воду и лихо ополоснувшись, обратились в ведьм. В хлеву было темно, пахло отрубями и сеном. Прямо у ног буренок выросли четыре обнаженные фигуры. Девочки очень волновались. Они никогда не бывали за пределами леса, так еще и среди такого количества людей! Но Грета считала, что к колдовству нужно было приучать с малолетства. Такие ведьмы получались самыми сильными. А коли, какая по глупости погибала, так значит и ведьма из нее толковая бы не вышла.
Животные забеспокоились, и стали нервно постукивать копытами. Одна из коров фыркнула носом. В воздухе запахло испражнениями.
— Тише, тише Петрушка! — Грета погладила корову по ребрам. Она взяла заготовленный фартук и застирала его в поиле. — Теперь животинка, как воду выпьет, так молоко у нас в доме прямо из фартука течь начнет. Следом надо и хрюшек натереть маслом, чтоб жир ихний нам в миску
Пока сестры и Грета натирали хрюшек, Веда тихонечко подошла к воротам хлева. Своими пальчиками она зарылась в стог сена. Отсюда хорошо виднелся просторный бревенчатый крестьянский дом, где внутри было светло — горели лампады, подсвечники. За столом сидели люди и весело праздновали день огнестояния. Бегала ребятня. Царила праздничная атмосфера. Стояла наряженная ель, опутанная белыми резными гирляндами из холщевых лент. Какой-то крестьянин в белой узорчатой рубахе играл на непонятном для Веточки струнном инструменте, в народе именуемом "балалайкой".
Девочка оступилась и слишком сильно выглянула из амбара. Ее учуяла собака! Здоровенная псина на благость оказалась пристегнутой цепью к будке, но она так рвалась к амбару и лаяла, что цепка угрожала лопнуть.
В доме засуетился народ: — Кто там идет к нам? — кричали они.
— Зельда пойди проверь!
— Назад чертовка! — бросила из амбара Грета. Веда попятилась назад к коровам.
— Кто там в амбаре шастает, а?! — громко прикрикнула барышня-крестьянка. Она вошла в хлев с лампадой и увидала голую дряблую ведьму с ее обнаженными дочерьми. Грета прищурилась от света и зашипела. — Батюшки!!! — заверещала крестьянка, увидев ее светящиеся глаза. — Упыриха с выводком!!! — С криками она выбежала из амбара. При этом лампада выпала у нее из рук и разбилась, загорелась солома. Веточка от волнения оступилась да и упала в корытце с водой. Полетели брызги.
Коровы испуганно замычали, попятились в угол.
Не прошло и минуты как на крики в амбар прибежали мужики с тесаками и вилами. Они успели погасить пламя, пока оно не дошло до основного запаса тюков — стали топтать его сапогами, снопы искр вырывались у них из-под ног, но к счастью пожара удалось избежать. Крестьяне изловили девчонку и даже не заметили, что рядом с загоном свиней стоят у стеночки три кругленьких колеса от телеги.
Веду закутали в чей-то бушлат и притащили в дом, чтобы осмотреть. Больше всего она боялась, что люди увидят ее маленький поросячий хвостик. Ведь в отличие от рожек, которые надежно прятались под темными волосами, его было прекрасно видно.
— Ты что это? Ты кто такая деточка? Ты же вся мокрая. Околеешь ведь! — удивлялись они. — Чья она? Может Марьянкина племяха?
— Да неееет, светлая та, а эта темная как ворона.
— Говорю вам, там упыриха с выводком была и эта с ними заодно! — причитала барышня. — Скотину нашу извести хотели!
— Да какая тебе упыриха? Ты что самогонки пережрала дура! Не видишь девочка это. Видать потерялась. Ты чья будешь то? Неси платье Люськино, одевать ее будем!
Веда хранила молчание, озиралась по сторонам словно испуганный звереныш. Она знала одно: как только ее волосы высохнут она тут же обратиться в колесо и тогда одному черту известно, что они с ней сотворят. Бросят в печь, изрубят топорами и поминай... как звали. Но вскоре из соседней комнаты вышла барышня-крестьянка и отвела ее в чулан, где велела надеть нарядное платьице. Это-то ее и спасло от разоблачения. Поросячий хвостик теперь надежно прятался под подолом.