Дочери Луны

Саллиз Сюзан

Услышав такое заявление, Миранда скорчила гримасу.

– Жить на этой помойке, – насмешливо заявила она, вспоминая о таких городах, как Уэймут, Вустер и Челтнем, в которых им пришлось провести свое детство. – Теперь мне понятно, что имел в виду Теренс, говоря о разрастании корней.

Но когда сестры начали вспоминать о своем детстве, то увлеклись. Ведь, как ни говори, девочки чувствовали себя очень счастливыми, живя в Кихоле, потому что они всегда были вместе. Они смеялись и болтали без умолку, как трещотки, добираясь до Хай-Комптона по скользким улицам Плимута. Снова дало о себе знать то обстоятельство, что они являются близнецами. Добравшись до дома, Миранда, крепко сжимая

руку Мэг, произнесла:

– Хорошо бы было, если бы ты смогла приехать ко мне в Челтнем в следующем году.

Но этому желанию не суждено было сбыться. Даже несмотря на то, что Олвен очень сильно простудилась, вследствие чего Миранда уже точно могла рассчитывать на роль Офелии, поездка Мэг к сестре по заснеженным дорогам из Плимута не представлялась возможной. Но теперь это не имело такого уж серьезного значения. Брет играл Гамлета, и все было великолепно. Миранде очень хотелось показать Брету то, что она чувствовала. Ее мучило единственное желание – переспать с Бретом. При одной только мысли об этом у нее начинало приятно покалывать во всем теле. Но главным препятствием в этом деле была вовсе не Олвен, а то обстоятельство, что Брет смотрел на нее, как на ребенка. Ведь он являлся ее опекуном, которому доверили ее судьбу точно так же, как однажды тетушка Мэгги доверила мистеру Брэкнелу свое наследство. Стоя около зеркала, Миранда думала о том, что уже через два года закончится срок опекунства мистера Брэкнела, да и Брета тоже.

ГЛАВА 4

Роль Офелии удалась Миранде лучше всего, и она хорошо сознавала это. В труппе за ней укоренилось прозвище «Пэк», поэтому роль тронувшейся умом Офелии можно было считать естественным прогрессом. Для сцены сумасшествия Миранда вплетала в свои волосы искусственные цветы, подкрашивалась губной помадой и одевала разорванное от горловины до талии платье. Олвен пришла бы в негодование, узнав об этих экспериментах Миранды. Но в первый же день премьеры, как будто бы в наказание за слишком усердную игру Миранды, выпало немало снега, так что многие театралы-любители предпочли остаться дома. Поэтому во время премьеры в зале насчитывалось не более тридцати человек.

Среди присутствующих в зале Миранда сразу же заметила Джона Мередита. Он сидел в партере, слегка спрятавшись за колоннами. Не успела Миранда появиться на сцене и быстрым взглядом оглядеться вокруг, как между нею и господином Мередитом завязался незримый магнетический контакт. Теперь Миранде стало совершенно ясно, почему Брету очень хотелось обсудить с Олвен вопрос о том, кто будет исполнять роль Офелии. По телу Миранды пробежала дрожь при мысли о том, что аренда театра Челтнема, выбор пьесы и артистки на роль Офелии – дело рук мистера Мередита. Он прождал два года, выжидая благоприятный момент… Но для чего? Силясь поднять глаза на Лаэрта, Миранда, еще сильнее облокотившись на его руку, невнятно стала произносить строки своей роли:

– Вас одолевают сомнения?

Лаэрт делал все возможное, чтобы вытянуть эту сцену. Держа Миранду на расстоянии вытянутой руки, он затем покружил ее и, обняв, закатил длинную речь, предоставив своей партнерше возможность обдумать ответное слово. Когда же он закончил свой монолог, Миранда вместо ответа, отвернувшись от своего партнера и уставившись прямо на колонны, служившие опорой для балконов, продекламировала:

– Не будь как грешный пастырь, что другим указывает к небу путь тернистый…

Да, несомненно, между ними существовала какая-то магнетическая связь. Ей опять пришла на ум мысль о Свенгали и его Трильби. Пусть все так и идет своим чередом, пусть он властвует над этим спектаклем. Главное, что она уверилась в

том, что прекрасно справилась со своей ролью.

После спектакля в старомодную актерскую были присланы цветы «для Миранды Пэтч, самой великолепной Офелии, которую мне когда-либо приходилось видеть».

Мистер Мередит присутствовал и на втором представлении. После шумной хвалебной статьи в журнале «Эхо» в зале театра неожиданно собралось множество зрителей, которые были по горло сыты унылым времяпрепровождением за телевизорами и, невзирая на погоду, прибыли на спектакль. На этот раз Миранде вручили цветы прямо на сцене. Улыбаясь зрителям, Миранда посылала им воздушные поцелуи. В этот момент она испытывала приятнейшее чувство того, что она способна покорить мир. Она не обиделась даже тогда, когда Брет после заключительной сцены потащил ее в угол актерской комнаты, попросив не валять дурака. Обычно настроение Миранды целиком и полностью зависело от взгляда, улыбки и немого одобрения Брета, а теперь благодаря Мередиту она смотрела на Брета свысока, что придавало ей мощный прилив энергии.

Миранда возразила игривым тоном:

– Я не считаю, что валяю дурака, Брет! Мне кажется, вам просто захотелось немного попререкаться.

Брет начал без обиняков:

– Миранда, этот человек положил на тебя глаз. Ты достаточно взрослая девушка, ставшая более мудрой после того печального случая, который произошел с тобой в детстве. Поэтому нетрудно сообразить, что я имею в виду и какие это может иметь последствия.

Такая тирада вызвала усмешку на губах Миранды, которая не видела ничего плохого в том, что ей оказывал внимание господин Мередит. Ведь и приставания дядюшки Седрика не очень-то ей навредили. Правда, по этому поводу слишком сильно переживала Мэг, в то время как Миранда была абсолютна спокойна. Если честно, то во всей этой истории если кого и надо было пожалеть, то одного только бедного дядюшку Седрика.

Но Миранда оставила при себе свои колкие замечания, потому что надеялась и очень ждала, что сегодня вечером господин Мередит снова появится за кулисами, чтобы поздравить ее. Но вопреки ее ожиданиям он не пришел в этот вечер.

Не получив в знак признательности цветов и не почувствовав никакого заряда магнетизма во время спектакля, Миранда чувствовала себя совершенно опустошенной. Погода была отвратительной, и ехать на машине было почти невозможно, но ведь Свенгали не может обходиться без Трибли.

Брет похвалил ее:

– Ты сегодня замечательно играла, Миранда. Чувствовалось неподдельное горе, задумчивость и неуверенность твоей героини. Обращаясь прямо к зрителю, ты сегодня не переигрывала. Великолепно.

Даже эти слова Брета ее не утешили. Она действительно чувствовала себя неуверенной и задумчивой, если не сказать опустошенной.

В этот вечер, когда вся труппа, за исключением Олвен, до сих пор не оправившейся после сильной простуды, собралась за столом, Миранда услышала очень много добродушных шуток, отпущенных в адрес Мередита.

– Он не подходил к тебе близко, Миранда? Может быть, при более тщательном осмотре своей богини он успокоится?

– А может быть, он успокоится, когда убедится, что ты ничего не подкладываешь в лиф своего разорванного платья?

Члены труппы часто шутили по поводу того, что Миранда не могла претендовать на роль пышногрудых дам.

Марджори, поглаживая руку Миранды, пыталась успокоить ее.

– Ну ладно вам, может быть, он настоящий поклонник Миранды.

Брет заявил:

– Я с ним перекинулся парочкой слов. Окружающих удивлял тот факт, что слова, сказанные в адрес этого господина, приводили Миранду в негодование и трепет, ярость и блаженство одновременно.