Дочери Луны
Шрифт:
Мэг произнесла деревянным голосом:
– Миссис Паску.
– Миссис Паску! Господи, да. Моя старая квартирная хозяйка в Ньюлине! И ты ее помнишь?
– Да.
Разумеется, он должен был понимать, какая это шаткая почва. Но он в своем упоении не замечал никаких угрожающих признаков. Он продолжал:
– Я подарил ей тот портрет. Она появлялась из дымящейся сковородки! – Он довольно рассмеялся. – Я сделал портрет Билли Мейджера, появляющегося из табачного дыма. Артур Бауринг хочет приобрести его для «Костгад».
Мэг вынула приборы и принялась накрывать на стол. Отчего-то это автоматическое
Питер откинулся на спинку старого виндзорского кресла и закинул руки за голову.
– В тот вечер – прямо перед Рождеством, – когда Артур рассказал нам о твоей телевизионной программе… меня беспокоило, что ты зарываешь свой талант в землю… То, что у тебя совершенно отсутствует самооценка… Я поставил на мольберт твой портрет, смотрел на него, но не получил ответа – как и раньше. – Он уже больше не улыбался. Его темные глаза были обращены в прошлое, они сузились и смотрели на какую-то цель, словно маячившую в глубине тоннеля. – На следующий после Рождества день я отправился в Сент-Айвс. Я сделал то же самое, что делали мы когда-то вместе. Я искупался. Господи, какая ледяная была вода. Но ведь и я стал на десять лет старше. – Он выдавил смешок. – Работ Скейфа я не смог посмотреть – выставочный зал был закрыт, разумеется. Но я гулял по холмам и смотрел. И я начал понимать, что ключ к этой картине – это его тайна. Ты сама появляешься из тайны – только намек на тебя, – как Билли возникает из дыма. Или миссис Паску из своей дымящейся сковородки.
Она установила бутылочку с уксусом посреди стола, насыпала в перечницу перца. Ее трясло. Она присела, положив руки на колени.
Он почувствовал ее молчание лишь спустя несколько душераздирающих минут, вышел из своего тоннеля и обратил на нее свой взор. Тихо-тихо он произнес:
– Возможно, мне никогда не понять тебя, Мэг. Но теперь я знаю достаточно для того, чтобы закончить тот твой портрет.
Она начала:
– Пожалуйста, Питер. Миранда…
– Ничего не поделаешь с Мирандой, Мэг. Вы близнецы, но вы разные люди, столь же разные, как мел и сыр. Когда я рисую Миранду, то я не могу рисовать тебя…
– Я и не предлагала…
– Мэг. Я просто прошу тебя попозировать мне. Вот и все.
– Да. – Она не могла встретиться взглядом с его темными глазами. – Прости меня, Питер. Возможно, ты не понимаешь… Миранде это не понравится.
– Миранда может иногда кое-что смешивать.
– Да. Но я не могу ничего смешивать. – Она вскинула на него глаза и снова уткнулась в скатерть. – Я не могла бы ранить Миранду, Питер.
– Да Бога ради! – вскипел он внезапно гневом. – Ты потворствуешь ей в ее капризах и безрассудности!
Она поднялась.
Очевидно, ни Миранда, ни Алекс не собирались прийти ей на помощь и выручить ее.
– Миранда знает больше того, в чем отдает себе отчет. Она знает о моих чувствах. К тебе. – Она стала подниматься по лестнице. – Больше ни слова об этом, Питер. Я обещаю остаться до следующего четверга, а потом я уезжаю.
Он не повернул головы, чтобы посмотреть, как она уходит. Сидя в деревянном кресле с высокой спинкой, он упорно разглядывал забытую бутылочку с уксусом. Потом он поднялся и переставил перечницу.
Футбольное поле возвышалось над Пензансом,
Миранда осталась в машине, за стеклом ее лицо казалось мертвенно-бледным. К удивлению, она не настояла на том, чтобы Себастьян остался с ней, и он вприпрыжку понесся за Кэти и Алексом к ветхому сараюшке у входа на поле, величественно именуемому «клубом». Питер шагал позади них и присоединился к остальным отцам, которые, несомненно, намеревались помочь сыновьям зашнуровать ботинки.
Мэг распахнула дверцу машины и присела на заднее сиденье.
– Дорогая, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? По-моему, ты не в своей тарелке.
Миранда попыталась казаться легкомысленной.
– Нет, я в своей, и нигде больше! – Она погладила свой животик и рассмеялась. – Действительно, мне плохо, и все оттого, что я опрометчиво пообещала, что мы с тобой придем на чаепитие, а вместо этого мы отправились сюда.
– И это все? – Мэг тоже рассмеялась и перегнулась через спинку сиденья, чтобы похлопать сестру по плечу. – Но почему же ты не сказала раньше? Мы могли бы позвонить туда из дома и все объяснить!
– Ну, мне казалось, что мы вдвоем все успеем. – Миранда скорчила гримаску, глядя на футбольное поле, все еще грязное после игры на прошлой неделе. – А раз тут Питер, готовый болеть и вопить, то… – Миранда протянула затянутую в перчатку руку и сжала лежащие на ее плече пальцы Мэг. – Пожалуйста, поедем со мной, Мэг. Это… страшно важно.
Мэг тоже взглянула в сторону поля. Кэти и Себастьян, носились вокруг дальних ворот. Питер исчез в клубе. С ними все в порядке, а для нее это возможность быть подальше от Питера.
– Разумеется, я поеду с тобой. Если ты думаешь, что мы сможем вернуться и отвезти их домой…
– Проще простого. – Миранде не терпелось уехать скорее. – Пойди скажи Питеру, что мы отлучимся. Нет, лучше его не беспокоить, передай Кэти.
Это устраивало и Мэг. Пока она шла туда и обратно по полю, Миранда развернула машину и выехала на дорогу. Словно догадывалась, как хочется Мэг исчезнуть из пределов досягаемости Питера.
И даже учитывая это, она поехала слишком быстро. Узкие улицы мелькали одна за одной, крутясь в едином вихре, как ряд неразличимых углов и поворотов, и Миранда лихо петляла между ними.
Мэг крепилась, сколько могла, но наконец не выдержала:
– Дорогая, если нам встретится трактор, мы непременно в него врежемся. Что за спешка?
Миранда любезно чуть снизила скорость.
– Никакой спешки. Нет, правда. Я как-то не задумалась.
Мэг оглянулась: маленькое личико все еще было бледным и несчастным. Медленно и участливо она произнесла:
– Миранда, я понимаю, что это не моего ума дело. Но вы что с Питером, поссорились?
– Поссорились? – Миранда метнула в зеркальце удивленный взгляд. – Нет, что ты… Конечно же, мы не ссорились, и не…