Дочери Темперанс Хоббс
Шрифт:
– Хорошо, – с трудом выдавила Конни, а Зази взвизгнула и хлопнула в ладоши.
– Я готова начать прямо сейчас! Смотрите, это случаем не напоминает вам слово «нарцисс»?
Конни все буквы казались одинаковыми. Они словно намерено скрывали от нее смысл. Профессор надела очки и снова вгляделась в криптограмму. Где же там «нарцисс»?
И действительно. Посреди всей этой бессмыслицы
– Бог мой! – воскликнула Конни.
Зази передала ей тяжелую папку, уступая место в кресле. И тут же схватилась за пальто и шарф и достала мобильный.
– Зази! Вы просто чудо!
– Я знаю, – ответила та, но ее щечки зарделись от такого приятного комплимента.
– Обязательно дайте знать, когда подготовите черновой вариант автореферата, тогда мы сможем обсудить его до конференции. Если, конечно, вы уверены, что хотите выбрать в качестве темы синкретические религии.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Зази намотала вокруг шеи яркий шарф цвета «фуксия» и собрала кудри в пучок на макушке.
– И я не смогу вас отговорить?
– Нет, – покачала головой девушка.
– Но вы никогда не найдете работу, – предостерегла ее Конни, выгибая бровь.
– Да-да. В общем, продиктуйте мне ваш номер, а я скину вам свой сообщением. – Зази держала телефон наготове.
– У меня нет мобильного, – ответила профессор.
– Что-что?.. – Зази казалась растерянной.
– До скорой встречи, – попрощалась Конни, проводя пальцем по буквосочетанию «A F F O D I L».
Интерлюдия
Вокруг Ливви раздавались стоны и скрипы корпуса деревянного судна. Завывающий в такелаже ветер напоминал женские вопли, только не прерывался ни на мгновение. В деревянном скрежете различались тихие всхлипывания, а сверху, на палубе, гремели топот и мужские выкрики. Ливви прижала колени к груди и задрожала. Из щели
Рядом с ней, в полумраке трюма, сидела женщина из Ипсвича. Она согнулась пополам и уткнулась лицом в фетровую шляпу. Едкий запах не до конца переваренной говядины ужалил ноздри Ливви, и она сглотнула подкативший к горлу комок. Пол был скользким от влаги, рвотных масс и мочи. Уже несколько дней подряд пассажиры не могли посетить гальюн из-за северного штормового ветра. Словно сам Нептун дул на корабль влагой и холодом, раздувая мощные щеки. В конце концов все сдались и забились по углам. Держаться на ногах едва ли представлялось возможным. Корабль непрестанно взмывал на крутых волнах и обрушивался в темную бездну.
По другую сторону от Ливви жались друг к другу Анна и Роберт Хасселтайны. Их тупоносые ботинки и подол платья матери перепачкали нечистоты. Руки Анны были плотно прижаты к телу, а пальцы переплетались под подбородком как в молитве. Ко всему прочему это еще и помогало согреться. Роберт одной рукой обнимал жену, а другой держался за ее предплечье. Они покачивались вместе с кораблем. Анна с зажмуренными глазами шептала незнакомые Ливви слова. Роберт глядел наверх, пытаясь отследить перемещения моряков по палубе.
– Взялись! Давай! – скомандовал кто-то, а затем послышался скрип натянутых канатов.
Корпус корабля заскрипел, и Ливви подобралась поближе к матери.
Всего на борту находилось пассажиров сорок. Среди них были три или четыре светских дамы с горничными. Они расположились в отдельных каютах в кормовой части судна. Ливви удалось взглянуть на аристократок во время посадки в Ипсвиче, и она сильно ругала себя за то, что восхитилась ленточками на их роскошных рукавах. Господа – спутники дам – охотно заняли рубку, где не испытывали недостатка в крепленом пиве и вине. Все остальные – мужчины, женщины, дети, младенцы – ютились на батарейной палубе.
Конец ознакомительного фрагмента.