Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево

Рой Олег Юрьевич

— Ну да, это я уже слышала. — Алика подтянулась на руках и села на стол — долго стоять на высоченных каблуках было тяжело, уставали ноги. — А еще что вы делаете?

— Ну как что? — Наташа, казалось, даже удивилась. — Маме с бабушкой помогаем, хозяйством занимаемся. У нас ведь и огород, и сад, и кролики…

— Но зачем вам это? — в свою очередь, изумилась Алика. — У вас же все продукты в магазине продаются. И магазинов много, я видела, пока сюда ехали.

— Так свое же — оно всегда лучше, чем покупное! — Наташа сказала это таким тоном, будто была взрослой и объясняла несмышленому малышу самые элементарные вещи. — И вкуснее, и полезнее.

А Лена укоризненно взглянула на

двоюродную сестру и добавила:

— Слезь со стола, пожалуйста. А то нехорошо получается — тут готовят, а ты сидишь.

Алика торопливо соскочила, оглянулась, осмотрела себя. К счастью, вроде бы ни в чем не испачкалась.

— Так вы что же, целый день пашете тут, как негры на плантации? — осведомилась она. — А когда же тусоваться? Ну, то есть гулять?

Девочки переглянулись и рассмеялись:

— Но нам же никто гулять не запрещает! Мы все успеваем — и гулять, и читать, и кино смотреть, и в Интернете сидеть… Сделали свое дело — и гуляй хоть до ночи.

Для Алики, у которой клубная жизнь ночью только начиналась, эти слова прозвучали весьма убого.

— Ну, хоть кабаки-то тут приличные есть? Вроде, когда мы ехали, я что-то такое видела…

— Ну конечно, есть, — заверили ее сестры. — И ресторан есть, и кафе. В том же ледовом дворце, например. Мы часто туда ходим мороженое есть.

«Ну, слава тебе господи! — подумала Алика. — Хоть кабаки есть. Надо поискать — может, и получится найти здесь какую-нибудь тусу. Ясное дело, что там собирается одна деревенщина — но зато я на их фоне буду выглядеть как звезда. А это лучше, чем ничего».

* * *

Больше всего на свете Ирине хотелось сейчас хотя бы поболтать по душам с сестрой, и, кроме того, она чувствовала, что нужно поговорить и с матерью. Но и Ольга, и Владимир сразу после завтрака торопливо распрощались и убежали по своим делам — был обычный рабочий день. А подойти к Татьяне Сергеевне и начать разговор Ирина просто не отважилась. И раньше-то, когда она была девчонкой и жила здесь, у них не были в заводе долгие задушевные беседы между матерью и дочерьми. Не таким человеком была суровая и слишком занятая на работе Татьяна Сергеевна, чтобы у нее находилось время разводить с ними турусы на колесах. Все действительно важные вопросы решались быстро и четко. Получила плохую отметку — исправляй. Не успела сделать что-то по дому — иди и делай сейчас. Порвалась кофточка — зашей. А с такими вещами, как ссоры с подружками, впечатления от книги или переживания первой влюбленности, сестры никогда к матери и не совались, предпочитали обсуждать все друг с другом или держать в себе. Однако ж теперь все было гораздо сложнее и серьезнее. Ирина понимала, что ей необходимо поговорить с матерью, но пока не могла на это решиться.

Она спустилась в сад, достала пачку сигарет и хотела закурить, но ее остановила Татьяна Сергеевна. Чуть перегнувшись с перил веранды, она строго произнесла:

— А вот этого, дочка, не надо. Нечего здоровье себе портить. Ты сюда зачем приехала — здоровье поправлять или гробить?

— Ну, развоевалась наша командирша! — с усмешкой проговорил, тоже подходя к перилам, дед Игнат. — Она, Ириш, нас всех тут строит, как прапорщик новобранцев на плацу. Того нельзя, этого не делай… Мы уж тут и пикнуть не смеем без ее разрешения.

— А будешь много болтать — вообще со двора погоню! — шикнула на него Татьяна Сергеевна и скрылась в доме.

— Ох, боюсь-боюсь! — Дед Игнат картинно прикрыл голову кепкой. — Но, если серьезно, ты, Ирочка, и вправду ее послушай. Курево — оно ведь никому не полезно. Ну, понятно, я, старый пень, смолю, мне уж терять нечего. Или Володька, ему простительно, у него работа нервная. Но тебе-то

зачем красоту свою портить? Да и не модно это сейчас. У нас в Атяшеве из молодежи почти никто не курит, даже парни, не говоря уже о барышнях. Уверяют, что нынче здоровый образ жизни… как это по-вашему называется? В тренде, вот.

Ирина хотела уже возразить, что ей всегда было наплевать на моду и что ее работа, пожалуй, не менее нервная, чем в полиции. Однако ж промолчала и послушно спрятала сигареты в карман — точно так же, как сделала бы это двадцать пять лет назад, будучи еще девчонкой.

А дед Игнат тем временем продолжал, хитровато прищурившись:

— Думаешь, дочка, я не знаю, зачем ты вернулась?

— Откуда же вам это знать, дядя Игнат? — пожала плечами Ирина. Она и сама толком не знала ответа на этот вопрос. Сама себе говорила, что привезла сюда дочь, чтобы спасти, пока еще не поздно, но в глубине души понимала: это не то чтобы неправда, но, как бы это выразиться… не вся правда. Не только ради Алики она вернулась в родные места. Но и ради себя самой. Чтобы найти что-то давно потерянное, что-то очень важное… Но что именно — она пока не осознавала.

А дед Игнат тем временем продолжал:

— А оттуда, Иришка, что давно я на этом свете живу, кое-что повидал и кое в чем разбираюсь. Думаешь, ты одна такая? Все люди такие. Всех сначала тянет кому-то что-то доказать… Родителям, несостоявшимся пассиям, мужьям нынешним и бывшим. Вот, мол, смотрите, какой я крутой, вон что я могу! И те, кому упорства и характера хватает, действительно добиваются, и многого. Вот ты, например.

Ответить на это Ирине было нечего. Она молчала, но думала о том, что дед Игнат, пожалуй, угодил не в бровь, а в глаз. Действительно, она всю жизнь, во всяком случае, значительную ее часть, постоянно кому-то что-то доказывала. Сначала односельчанам — что достойная дочь своей матери, и самой маме — что она хорошая дочь и что ее желание стать актрисой — не глупая девичья блажь, а истинное призвание. Потом педагогам и однокурсникам в ГИТИСе — что она не случайная дурочка из провинции и находится здесь не зря. Потом Артуру и ненавистной свекрови — что она не пропадет после того, как они выкинули ее из своей семьи, сумеет не только удержаться на плаву, но и сделать карьеру, стать известной, востребованной, обеспеченной. А потом… Потом она уже жила как во сне, будто бы по инерции.

— Так почти со всеми бывает, Ирочка, — говорил тем временем дед Игнат, словно мог прочитать ее мысли. — Только не у всех хватает ума остановиться и хотя бы попытаться разобраться в себе. Остальные так и продолжают шагать по привычной дорожке, не задумываясь даже, куда они идут, зачем и действительно ли им туда надо.

— Я вот себя об этом уже спросила, — усмехнулась Ирина. — Да что-то ответа пока не найду…

— А ты не спеши, не спеши. — Он перегнулся через перила и ласково потрепал ее по плечу. — Всему свое время. Вот ты домой вернулась да еще и дочку с собой привезла — это уже хорошо. Отдохните пока хорошенько да сил наберитесь. А то замученные совсем — что ты, что Аличка. Придете в себя маленько — а там можно будет и на Бугры сходить.

— На Бугры… — задумчиво повторила Ирина.

Из дома выглянула Татьяна Сергеевна, увидела разговаривающих и возмутилась:

— Да что ж ты все на ногах-то, Игнат? Пошли бы присели хоть в сад, на лавку.

Тот покачал головой:

— Не, Тань, некогда мне рассиживаться. Пойду я, дела дома есть.

— Так что ж ты тогда с Володей-то не поехал? — поинтересовалась та. — Он ведь предлагал тебя подбросить.

— Вот еще! — возмутился дед Игнат. — Не хватало из-за меня почем зря бензин разбазаривать. Дойду уж.