Догма кровоточащих душ
Шрифт:
– Проект очень важен для вас, господин Ошии, - сказала хитрая Акуми. Что важнее для мужчин, чем их работа? И что важнее для женщины, чем сделать все так, чтобы мужчина мог спокойно заниматься любимым делом? Дом и дети - вот женский удел. Кто-то считает такое положение унизительным, но Акуми не видит никакого унижения. Более того, сама она с радостью бы приняла на себя роль домохозяйки, если бы...
Как было бы здорово, если бы господин Ошии приходил домой, а там его ждала Акуми! В доме чисто и прибрано. Дети накормлены и уложены спать. На столике расставлены красивые тарелки и чашки, все готово для того, чтобы усталый
Эскалатор медленно проплывает мимо стальных колоссов, и Акуми ежится под их стылыми взглядами. Железные болваны. Механические куклы. Кто сказал, что вами движет тепло и электричество? Вами движет человеческое счастье! Вы пожираете время самого замечательного на свете человека, которому не хватает даже минутки, чтобы просто поболтать с Акуми, а еще лучше - посмотреть на нее не как на помощницу, а как на девушку. Вот тогда не надо будет слов. У нее на лице написаны все слова. И чувства.
– Какие они страшные!
– непроизвольно воскликнула Акуми.
– Макрибуны, ангелы, - сказал Ошии.
– Самые высшие слуги творца. Они и должны быть страшными, ведь нам не дано достичь их совершенства.
– Они - железки, - сказала Акуми.
– Нет в них ничего совершенного. Вы создали их. А значит, вы совершеннее их!
Бронированные колоссы молчат и угрюмо провожают их черными линзами паучьих глаз.
– Даже наши создания могут превзойти нас, - покачал головой Ошии.
– Возможно, в этом и заключается наш смысл - человек должен породить макрибунов, макрибуны должны уничтожить человека.
– Нет, господин Ошии, нет!
– у Акуми на глазах выступили слезы.
– Не говорите так!
– Человеку свойственно сомневаться, а они руководствуются логикой и не ведают сомнения. Человек слаб, а они сильны. Человек умеет лгать и предавать, они же всегда честны в своих намерениях. Мы лишь мостик между творцом и ними. Ибо сказано, что человек не есть цель, а только - мост. Вот мы и прошли по этому мосту до самого конца, Акуми.
10
Акуми осторожно опустила пакеты на пол и неуверенно постучала в дверь. Дом встречал ее неприветливой тишиной. А если эта идея все же не настолько хороша? Что она скажет девочке? Привет, Сэцуке, я - Акуми, и я мечтаю стать твоей второй мамой!
Никто не открывал, и Акуми постучала более настойчиво. Наверное, девочка спит. Тогда Акуми придется воспользоваться ключом, который ей дал Ошии. Не хотелось бы. Одно дело - вежливо постучаться, познакомиться и быть приглашенной, другое - вломиться в дом и начать там хозяйничать, пусть и с разрешения человека, которому он принадлежит. Но ведь Сэцуке - тоже хозяйка. И кому, как не Акуми, понимать, что им, женщинам, лучше всего сразу же найти общий язык.
Наконец замок щелкнул, дверь открылась, и Акуми увидела на пороге девочку. Девочка смотрела на нее громадными глазами, под которыми залегли тени, какие бывают от бессонной ночи, волосы не были причесаны и торчали в разные стороны. Больше всего
Акуми как можно шире улыбнулась и помахала ладошкой:
– Привет! Ты ведь Сэцуке? А меня зовут Акуми, я работаю вместе с господином Ошии, твоим папой. Он попросил проведать тебя, так как сегодня допоздна задержится на работе.
Фразы и выражение лица были неоднократно отрепетированы перед зеркалом. После этого, по сценарию Акуми, Сэцуке должна была в ответ так же широко улыбнуться и сказать что-то в духе: мол, очень приятно познакомиться, Акуми, заходите, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома. После чего, Акуми переступает порог и... Дальше возможные линии сценария ветвились и множились, но результат должен был быть один - Сэцуке и Акуми становятся лучшими подружками.
Но Сэцуке ничего не сказала. Она продолжала стоять на пороге и смотреть на Акуми непонимающим взглядом. Как будто девочка не уверена - видит ли она сон или это действительно происходит в реальности.
– Можно мне войти?
– спросила Акуми.
– Кто вы?
– голос у девочки тих и слаб.
– Зачем вы здесь?
И Акуми внезапно со всей остротой поняла, что вторглась в совершенно чужую ей жизнь, нагло и бесцеремонно вклинилась в хрупкие и запутанные семейные отношения своей улыбкой, своими вопросами, своим визитом. И поэтому не ждет ее здесь ничего хорошего, а только все те же горечь и одиночество.
Надо отдать пакет с едой Сэцуке, извиниться и... и уйти. Развернуться и уйти. Так лучше для всех. Но хитрая часть Акуми не оставила ей шансов. Ведь, в конце концов, она обещала господину Ошии сегодняшним вечером позаботиться о Сэцуке и хотя бы приготовить что-нибудь для голодного ребенка. Ничего личного. Лишь товарищеская поддержка и взаимовыручка.
Акуми решительно подняла пакет:
– Твой папа попросил меня кое-что купить и приготовить тебе ужин. Ты не будешь возражать, Сэцуке, если я войду?
Девочка пошире открыла дверь, и Акуми шагнула через порог. Первый и такой важный шаг сделан.
– Ты можешь взять у меня пакет и отнести его на кухню?
– Конечно, госпожа... госпожа...
– девочка запнулась и слегка покраснела.
– Акуми. Просто - Акуми. Я еще не настолько старая, чтобы быть госпожой, - Акуми засмеялась.
– Акуми, - повторила Сэцуке, как будто пробуя на вкус новое имя.
– Акуми.
Акуми сняла туфли, повесила на вешалку плащ, поправила перед зеркалом прическу, убрав непослушный желтый завиток со лба, подмигнула сама себе и осмотрелась.
Стандартная квартира с двумя спальнями, рабочим кабинетом, залом и большой кухней. Стандартная мебель, которая сдается внаем вместе с квартирой. На стенах висят такие же стандартные репродукции и черно-белые фотографии. Небо, облака, виды Хэйсэя. Короче говоря, пристанище старого холостяка, так и не освященное теплом и заботой женщины.
Даже Сэцуке не внесла сюда ничего своего. Хотя, возможно, ее комната больше походила на дом, а не на место, имеющее сугубо практическую функцию ночлега и приема пищи. Именно так - приема пищи! Не знаю, чем кормил дочь господин Ошии и чем питался сам, но наверняка это была только и исключительно пища - питательная субстанция с условным вкусом и тщательно отмеренным запасом калорий! А вот она, Акуми, собирается приготовить не пищу и даже не еду, а ужин! Такое теплое и уютное слово - ужин!