Догмат искупления в русской богословской науке
Шрифт:
Нечеткость собственной богословской мысли автора особенно проявляется в учении о Боге и о человеке, положенном в основу его понимания искупления. Его понятие о Боге нельзя признать правильным. Оставляя в стороне такие выражения в отношении Бога (они обычны в «юридическом» истолковании искупления): «не может любить», «Богу нужна сатисфакция», «Богу психологически невозможно» и т. д., о чем уже упоминалось, — следует остановиться на мысли автора «об изменении внутреннего отношения к людям в Существе Божием» [202] . Это положение и такие выражения, как «непокорство» Сына Отцу [203] , доходящее до того, что Он, по мысли автора, «воспротивился Отцу» [204] , едва ли согласны с православным учением о неизменяемости Существа Божия и о единстве воли и действия Лиц Святой Троицы. Трудно определить, что заключается в этих выражениях: сознательное ли отрицание православного учения о Боге, или их следует понимать как поверхностность мысли автора и неряшливость его изложения.
202
Светлов П. Я., прот. Крест Христов. С. 53.
203
Там же. С. 353; Он же. Курс апологетического богословия. С. 337.
204
Он
Также несогласно с церковным учением и понимание автором природы и истории человека. Человек из «детского состояния», «стихийной жизни», в которой «его самосознание неполно и строгое различение личного начала от Божественного невозможно», с необходимостью переходит в состояние второго, а потом и третьего типа, где достигает гармонии «слиянием с личностью и жизнью Христа». Не превращается ли при этом грехопадение в необходимый этап процесса развития человека?
Во всех своих многочисленных сочинениях по вопросу об искуплении протоиерей Светлов сохраняет одинаковое, противоречивое и, по существу, «юридическое», понимание искупления, основанное на отмеченном выше неправильном понимании сущности юридизма. Именно поэтому он удерживает оба его признака — раскрывает истину искупления в юридических терминах и исходит из признания двух начал: юридизма и любви — одинаково законными и относительно истинными [205] . Пытаясь избежать критикуемого им противопоставления любви и правды, он или создает, как было уже упомянуто, странное понятие «любви в оборонительном положении» [206] , или полагает возможным ограничить проявление любви святостью, то есть противополагает любви вместо правды святость [207] .
205
Там же. С. 18.
206
Там же. С. 297.
207
«В моем воззрении, верном Евангелию и общим началам святоотеческого учения, искупление является всецело делом Божественной любви, конечно, понимаемой правильно, по–христиански, то есть любви святой, справедливой и разумной — подразумевающей правду как органически связанное с ней свойство или, точнее, как одно из проявлений ее самой» (Светлов П. Я., прот. Православное общество и современное богословие. С. 95). Ср.: «Доцент Беляев дает место в своем опыте обычной в протестантском богословии теории примирения любви и справедливости в Боге через посредство свойства святости… в основе которой лежит дуализм правды и любви…» {Он же. Православное учение об искуплении и его изложение в книге доцента А. Беляева. С. 55).
Резко осуждая «юридизм», он утверждает, что «идея сатисфакции есть неприкосновенное ядро христианского догмата искупления» [208] . И не замечает противоречия.
В целом к его «опыту изъяснения догмата искупления» могут быть с полным основанием отнесены слова, высказанные им по отношению к труду своего учителя профессора А. Беляева: «Своим опытом целостного изложения догмата искупления он наглядно показывает, чего не должно быть впредь в последующих опытах этого рода» [209] .
208
Светлов П. Я., прот. Отзыв о книге проф. богословия прот. Галахова // Отдых христианина. 1915. № 12. С. 1089. Ср.: «Юридический принцип особенно резко выступает в учении школьном об усвоении искупительных заслуг Христовых… где догматические построения берут материал для себя в человеческих отношениях низшего порядка, до коммерческих включительно (учение о сатисфакции)» {Светлов П. Я., прот. О ложном Православии и его признаках. № 45. С. 1224).
209
Светлов П. Я., прот. Православное учение об искуплении и его изложение в книге доцента А. Беляева. С. 74. Странное впечатление производит эта брошюра: большая часть упреков, которые делаются Беляеву, можно отнести к самому Светлову.
Поверхностное отрицание «юридизма» ввело в заблуждение отдельных критиков [210] , но, за исключением некоторых сочувственных отзывов [211] , большинство его критиков и рецензентов правильно поняли и верно оценили его воззрения.
Неясность и противоречия в его диссертации были отмечены митрополитом Антонием (Храповицким) еще на его магистерском диспуте. Неопределенность основного тезиса и соединение несовместимых понятий — удовлетворения и любви — отмечает и профессор Пономарев [212] .
210
Например, Д. Добросмыслова (см.: Указ. соч. С. 8).
211
Проф. Е. П. Аквилонов (см.: Рецензия о «Курсе апологического богословия» прот. Светлова// Церковный вестник. 1900. № 25).
212
См.: Православный собеседник. 1915. № 11/12. С. 381.
О влиянии протестантизма на воззрения протоиерея Светлова говорят профессор Г. Флоровский и профессор протоиерей А. Клитин [213] .
Усиление самого принципа «юридизма» видит А. Т. Виноградов в понимании автором любви как жертвы и сатисфакции [214] .
Теория Светлова, «как теория с характером компромисса, — говорит профессор–протоиерей И. Галахов, — не свободна от недостатков обоих крайних направлений, католичества и протестантизма, и вносит только путаницу, темноту и неясность в учение об искуплении… В этой тираде о необходимости примирения Бога с человеком и человека с Богом чувствуется всего понемногу: и рационализма, и юридизма, и субъективизма, и объективизма, но нет Православия, зиждущегося на слове Божием, на учении святых апостолов. Примирение двух сторон — ведь это же юридический акт со всеми специфическими свойствами взаимных уступок и обоюдного компромисса» [215] .
213
«Здесь всего больше чувствуется психологическое влияние протестантизма и уход от патристики» (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. С. 437). А проф. Клитин называет богословие прот. Светлова «немецкой колонией в русской богословской науке» (см.: Клитин А., прот. Немецкое направление православно–русского богословия. Одесса, 1915. С. 17).
214
Виноградов А. Т. Чего ждут образованные люди от современного богословия //
215
Галахов И., прот. Богословский юридизм // Вера и разум. 1916. Nq 4. С. 432, 434.
Подобные отзывы можно было бы умножить, но всего интереснее отзыв о воззрениях Светлова немецкого [австрийского] католического ученого А. Буковского, которым написаны две статьи–обзора об истолковании догмата искупления в русском богословии [216] .
В первой из них он, анализируя воззрения протоиерея Светлова, «причисляет его к лучшим присяжным поборникам «юридического» принципа, а во второй отмечает «отсутствие научности» и грубые противоречия в работах Светлова и непонимание им католического учения» [217] .
216
Bukowski A. Die Genugtuungsidee in der Russisch Orthodoxen Theologie. Wien, 1909 / Пер.: Идея удовлетворения в русском православном богословии // Христианское чтение. 1909, № 6/7. С. 1034. Idem. Die Genugtuungfurdie Siinde nachderAufTassungder Russischen Orthodoxie… Paderborn, 1911.
217
Керенский В., проф. К вопросу о соединении Римско–Католической и Православной Церквей: реферат // Православный собеседник. 1914, N° 5. С. 781, 785.
В настоящее время может возникнуть вопрос: в чем же заключается действительное значение произведений протоиерея Светлова, почему они получили довольно широкое распространение и имели известное влияние, впрочем, самим автором очень преувеличиваемое? [218]
Причины этого следует видеть не столько в самом отрицании в них схоластики, юридизма и критике «школьного» богословия, а в том, что это впервые было высказано, при защите диссертации, с академической кафедры. Поэтому и присуждение автору ученой степени явилось, в известном смысле, официальным признанием этой критики со стороны богословия академического [219] .
218
См.: Светлов П. Я., прот. // Прил.: Страница из истории догмата искупления в русском богословии: Крест Христов.
219
Можно еще отметить, что в сочинениях Светлова высказан был ряд очень интересных и верных положений и мыслей, оставшихся неразвитыми. Например, о значении текста молитв и богослужебных песнопений для раскрытия православного учения и т. д.
2. «УЧЕНИЕ О СПАСЕНИИ» ПАТРИАРХА СЕРГИЯ
Несравненно глубже по содержанию и значительнее по оказанному влиянию явилась диссертация архиепископа, впоследствии патриарха, Сергия (Страгородского) — «Православное учение о спасении» [220]
Трудно было бы указать другое произведение, имевшее такое беспримерное значение в русской богословской науке последнего периода, как труд покойного патриарха. Он не потерял своего значения со смертью автора и, несмотря на долгие годы, прошедшие после его написания, продолжает изучаться и комментироваться и в наше время.
220
Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно–субъективной стороны спасения на основании Священного Писания и творений святоотеческих: диссертация, представленная на соискание степени магистра богословия Московской духовной академии в 1895 году. Печаталась в виде отдельных статей в «Богословском вестнике» (1895). С 1895 по 1910 год выдержала четыре издания и три кратких изложения. Все цитаты сделаны по 4–му изд. (СПб., 1910).
Здесь автор, может быть, впервые так точно определил различие между Православием и западным инославием, показав в них «два совершенно отличных, не сводимых одно на другое мировоззрения» [221] , указав на признак первого в его жизненности [222] и на «основное начало», «основную ложь» второго в правовом понимании жизни, христианства и спасения [223] .
Первая часть труда патриарха Сергия посвящена глубокой критике этого присущего западному христианству «правового жизнепонимания» [224] .
221
Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. Изд. 4–е. СПб., 1910. С. 7.
222
«Иисус Христос принес нам прежде и главнее всего новую жизнь и научил ей апостолов, и… дело церковного предания — не учение только передавать, но передавать из рода в род именно эту зачавшуюся с Христом жизнь… Значение Бога тогда действительно, когда оно сопровождается соответствующей жизнью» (Там же. С. 6, 3).
223
См.: Там же. С. 51,52.
224
Следует отметить необоснованность замечания прот. Светлова о заимствовании патриархом Сергием у него критики «юридического» жизнепонимания: «Излишне говорить, что автор здесь дает только пересказ лишь напечатанного в моей книге» (Светлов П. Я., прот. Крест Христов. Прил.: Страница из истории догмата искупления в русском богословии. С. 539). Ссылаясь на Светлова, это же повторил потом католический ученый А. Буковский (см. ниже). Не говоря о различии в направлении мысли обоих авторов и их неодинаковых выводах, ложность этого заявления очевидна из сравнения следующих дат: издание 1–е диссертации Светлова — 1893 год; написание труда патриарха Сергия (как кандидатской диссертации Санкт–Петербургской духовной академии) — 1890 год. По словам митрополита Антония (Храповицкого), бывшего в то время ректором Московской духовной академии, труд патриарха Сергия был напечатан в «Богословском вестнике» без переработки его автором во время пребывания последнего в Афинах (см.: Богословский вестник. 1917. № 8—9. С. 165—166).
Правовое жизнепонимание «непримиримо противоречит христианскому жизнепониманию» [225] и «с необходимостью влечет к искажению христианской истины» [226] .
Правовые взаимоотношения между Богом и человеком невозможны, так как само понятие права, всякий правовой союз предполагают если не полное равенство сторон, то их некоторую соизмеримость, известные их взаимные обязательства. Тогда как никакой соизмеримости между Творцом и тварью быть не может, так же как и никаких обязательств правового порядка у Бога в отношении к человеку (ср.: Рим 9, 20—21).
225
Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. С. 89.
226
Там же. С. 13.