Догмат искупления в русской богословской науке

Протоиерей Петр

Право есть искание своего, каждый член правового союза ищет в этом союзе своей пользы. Христианское же жизнепонимание в основу отношений Бога к человеку, человека к Богу и людей между собою полагает любовь, которая не ищет своего (1 Кор 13, 5), «которая стремится жертвовать собой, стремится наделять своими благами всех, кто только может их восприять» [227] . Бог есть любовь (1 Ин 4, 8), и задача человека уподобляться в любви Богу.

227

Там же. С. 103.

«Таким образом, самая сущность христианства оказывается искаженной при правовом жизнепонимании: теряется возвышенность и духовность представления о Боге, человек еще остается при его прежнем, дохристианском, самолюбивом расположении» [228] .

Глубокая критика автором «правового жизнепонимания», присущего западному христианству, относится и к русскому «школьному» богословию,

потому что русская богословская наука много времени находилась под сильным влиянием Запада, откуда и было внесено в нее понятие о «правовых отношениях» между Богом и человеком [229] .

228

Там же. С. 83. Автор допускает, что можно найти «немало оснований для правового представления в самом Священном Писании или Предании» (Там же. С. 57), но это «нужно понимать как неизбежные уступки обычному человеческому настроению» (Там же. С. 86). В этом утверждении сказывается известная крайность взглядов автора, что и дало основание к ряду критических замечаний.

229

См.: Там же. С. 12.

Автор резко характеризует состояние русской богословской науки XIX века: «Кто хочет, тот находит Православие, но не в науке нашей, а в богослужении нашей Церкви, в келье старцев… вообще в жизни… Не касаясь того богатейшего материала, который дается по вопросу о спасении первоисточниками нашей веры: Словом Божиим, отеческой литературой, богослужением и пр., — наши богословы избирали обыкновенно путь самый легкий и более привычный для человека, живущего интересами западной школы: они брали готовые трактаты западных ученых и думали найти Православие путем отрицания тех их выводов, которые противоречат православным символическим книгам. Для «полноты исследования» брали иногда трактаты из обоих враждующих лагерей и, ставя их один против другого, так сказать, сокращая их один на другой, думали в остатке получить Православие. Понятно, что могли они получить в результате от подобного приема» [230] .

230

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении // Богословский вестник. 1895. № 8. С. 141–142. Чтобы видеть, насколько такая характеристика является справедливой, можно сравнить следующие слова из «Воспоминаний старого профессора» — учителя патриарха Сергия, проф. А. Катанского: «Нужно признаться, что эти чтения (лекции по догматике) на первых порах почти совершенно были лишены самостоятельности и имели конспективный характер, заключая массу отрывочных сведений… Если в чем проявлялась моя самостоятельность, то почти только в переработке даваемого немецкими пособиями материала да в исключении всего того, что отзывалось протестантством или католичеством» (Вып. 2. Пг., 1918. С. 7). О воззрениях на искупление проф. Катанского см. выше, в гл. I (примеч.).

Поэтому для православного богословия необходимо прежде всего отвергнуть основное (правовое) чуждое ему начало и «потом, уже независимо от него, приступить к изучению истины, черпая сведения не из готовых западных сочинений, а из Священного Писания и творений святых отцов» [231] .

Автор, говорит его современный исследователь, «всюду верен святоотеческому учению» [232] , он один из немногих русских богословов широко использовал в своем исследовании творения святых отцов аскетического направления. «Первый, кто дал нам и осветил действительный православный смысл возмездия, был преподобный Макарий Египетский. Прочитав творения этого отца Церкви, мы и получили руководящую нить для чтения других отцов» [233] .

231

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. С. 52.

232

Гурий (Егоров), архиеп. Патриарх Сергий как богослов // Патриарх Сергий и его духовное наследство: Сб. М., 1947. С. 132.

233

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. С. 126–127.

Автора упрекали в том, что он так мало говорит об объективной стороне искупления, как будто при ходе мыслей автора ей совсем не остается места [234] . Это неверно, так как если основную тему его исследования составляет «нравственно–субъективная сторона спасения» [235] , то она не может быть удовлетворительно раскрыта без правильного понимания, хотя бы в основных чертах, учения об искуплении. И пользуясь отдельными высказываниями и замечаниями автора, можно изложить его понимание учения об искуплении, об объективной стороне спасения, составленное независимо от «правового жизнепонимания», господствующего в «школьном» богословии.

234

См.: Никольский П. Письма о русском богословии. Вып. 1. СПб., 1905. С. 109.

235

Изложение этой основной части труда патриарха Сергия имеется в указанной статье архиеп. Гурия (Егорова).

«Любовь составляет основной закон Божественной жизни», и «в Боге не может возникнуть противоречия между любовью и правосудием» [236] .

Мнение,

что правосудие Божие означает такое свойство в Боге, по которому Он не может простить ни одного греха без соответствующего удовлетворения, автор называет пережитком прежних языческих или подзаконных понятий. Бог прощает человека и дает ему жизнь не потому, что получил от него или за него удовлетворение, а потому, что Он благ, ибо без этого человек погибнет [237] .

236

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. С. 103, 135. В творениях отцов «правда Божия и любовь никогда не ставятся одна против другой» (Там же. С. 135).

237

См.: Там же. С. 137.

Поэтому не может быть речи об объективной (как ее понимал Светлов) стороне искупления (искупления, но не спасения) — «примирении Бога с человеком». «Грех удаляет человека от Бога, а не Бога от человека» [238] . «Не сказал апостол, — приводит автор слова Иоанна Златоуста, — примирить с собою Бога, потому что не Бог враждует против нас, но мы против Бога; Бог никогда не враждует» [239] .

Но это не значит, что Бог относится к греху безразлично: «Грех всегда пребудет мерзостью пред Святым Богом, никогда не получит права на существование» [240] .

238

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. С. 151–152.

239

Цит. по: Там же. С. 150. «Только не понимая, почему грех ведет к смерти и пр., себялюбец объясняет это себе только внешне — тем, что Бог прогневан, и потому наказывает» (Там же. С. 144).

240

Там же. С. 159.

«За грехи человек получает воздаяние, но это воздаяние в самих же делах, в том отпечатке, какой кладут они на душу человека» [241] .

«Наказания нельзя понимать в том смысле, чтобы правда Божия требовала для своего удовлетворения мучений человеческих» [242] . Само естество человеческое, искаженное грехом, не может быть в общении с Богом, и потому носит в себе начало гибели.

Поэтому для спасения человека нужно не изменить отношение Бога к человеку, которое пребывает неизменным, как неизменен Сам Бог, но произвести перемену в человеческом естестве, сделать его способным к общению с Богом. И Церковь «видит во Христе не страдательное орудие умилостивления, а восстановителя нашего падшего естества, называет Его Вторым Адамом» [243] .

241

Там же. С. 134.

242

Там же. С. 131.

243

Там же. С. 23.

Поэтому и «домостроительство Божие направлено не к тому, чтобы как-нибудь примирить образовавшееся в Боге раздвоение между любовью и правдой (раздвоение, с трудом мыслимое в Едином и всегда тождественном Себе Существе), а к тому, чтобы как-нибудь спасти погибшую овцу, чтобы как-нибудь устроить обращение человека на путь истины» [244] и возвратить нам ту вечную жизнь, которую мы потеряли.

Воплощение Сына Божия, Его крестные страдания и смерть были необходимы для того, чтобы потребить следствия греха, обновить естество человека, дать ему силы для новой жизни без нарушения его свободы. «Благодать, — говорит автор, — хотя и действует, хотя и совершает все, но непременно внутри свободы и сознания. Это основное православное начало, и его не нужно забывать, чтобы понять учение Православной Церкви о самом способе спасения человека» [245] .

244

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. Изд. 2–е. Казань, 1898. С. 167–168.

245

Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. Изд. 4–е. СПб., 1910. С. 155.

«Полагать в невменении сущность оправдания и следствие искупления (как это имеет место при «юридическом» понимании искупления) — значит говорить только о непременном предположении оправдания, о самом же последнем не говорить» [246] . «С православной точки зрения, можно говорить о невменении греха человеку лишь в качестве домирного предположения всего домостроительства Божия о нашем спасении, которое низвело на землю Сына Божия и возвело Его на Крест» [247] .

246

Там же. С. 161.

247

Там же. С. 159. Автор приводит замечательные слова святителя Василия Великого: «Бог, для отпущения наших грехов ниспослав Единородного Сына Своего, со Своей стороны предварительно отпустил грехи всем» (Цит. по: Там же. С. 166; ср.: Творения св. Василия Великого. Т. 5. С. 200–201).