Догнать и жениться
Шрифт:
Катерина кивнула, мало что понимая.
«О чем говорить, если мы всего несколько часов знакомы?» — охнула она и, увидев в приложении, что приехало такси, поспешно забегала по квартире. Из ванной в коридор за цветами, потом в спальню. Водрузила корзину на комод и понеслась к выходу. А там в коридоре, прислонившись плечом к косяку, стоял Сарычев.
— Твою мать, — охнула Катерина. — А я думала, вы уехали!
— Мы сидели в машине, разговаривали, — пробубнил Феликс и добавил озабоченно: — Алиса признала свою неправоту. Она попросит прощения. — Он внимательно воззрился на жену и быстро
— Цветы откуда? — всплеснул руками, как баба. — Их же не было!
— В окно забросили, — ухмыльнулась Катя и предупредила осторожно: — Я такси вызвала. Уже ждет.
— Так отмени! — рявкнул Феликс. — Я отвезу, сколько раз говорить! — И сам схватил телефон с комода и нажал на отмену заказа. — Вечером заберу, — заявил он. — В ресторан поедем ужинать.
— Я к маме собиралась, — брякнула Катя первое, что пришло в голову.
— Значит, поедем к Розочке, — с деланным вздохом согласился бывший муж, недолюбливающий тещу.
Уже сидя в машине рядом с дочерью, Катя лихорадочно подумала, что на работе первым делом нужно позвонить матери. Предупредить.
Она вполуха слушала веселенький треп алчной нахальной девицы, своей родной и единственной дочери, а сама думала о Марате.
«Нужно прекращать эти пляски. До добра они точно не доведут. А если Алтаев и вправду из Корнеевских, то тем более. Анамнез, знаете ли, — едко усмехнулась Катерина, мысленно дав слово порвать с Маратом. — Пока времени прошло мало, еще есть шанс, — предупредила она себя. — А как влюбишься в него, — Катерина почувствовала, как внутри в тугой узел скручивается желудок, как от отчаяния колотится сердце. — Ты уже втюрилась в него, дура, — самой себе заметила Катя. — Нужно срочно рвать эту связь. И может быть, стоит вернуться к Феликсу, чтобы не потерять единственную дочку?»
В этот момент Алиса умоляюще глянула на нее и прошептала тихонечко:
— Прости меня, мамочка. Я тебя так люблю.
— Я тебя тоже, Лисеныш, — всхлипнула Катерина и уткнулась носом в самую родную макушку.
Феликс Сарычев довольно глянул в зеркало заднего вида.
«Вот и славненько, — пронеслось в голове. — А то чуть было такого дурака не свалял. Забрал бы Алису к себе и дал бы Катьке полный карт-бланш. Идиот! Хорошо хоть дочку вовремя приструнил. Эту дурочку только нарядами помани, она на все готова. И в кого жадная такая? Сколько ни давай, все мало. А так, глядишь, помирятся и Алиса останется с матерью. Будет мне сообщать, кто приволок очередной веник, а кто ночевать остался».
Он вспомнил, как, отчитывая Алису, невзначай глянул в боковое зеркало и чуть не заорал от негодования. По тротуару шел Алтаев. Довольный и вальяжный. Будто кот, нажравшийся хозяйской сметаны.
«Вроде никого кроме Катьки в квартире не наблюдалось, — сам себе напомнил Сарычев. — Я же когда приехал, сразу во все комнаты и шкафы заглянул. В кладовке и гардеробной проверил. Тогда откуда он взялся, еперный кордебалет? Еще этот босяк на мою голову».
Феликс затормозил около входа в Катькин офис и, пока она прощалась с дочерью, обошел машину и открыл ей дверь.
— До вечера, любимая, — прошептал он, слегка коснувшись ее щеки.
Катерина почувствовала накатившую тошноту
Глава 7.
Выскочив от Катерины, Марат сразу же прыгнул в Крузак и, как сумасшедший, дал по газам. Он вылетел на проспект и внезапно поймал себя на мысли, что вообще ни о чем думать не может, кроме как о Кате Наумовой. Околдовала, бестия, окрутила и совершенно вышибла мозги.
«Чуть на красный не проехал, придурок, — укорил он сам себя, давя на педаль тормоза. — Ни одна баба на меня так не действовала, — мысленно признался и с удивлением глянул по сторонам. — Твою мать, автопилот сработал идеально», — Алтаев почесал репу, потом потер переносицу и недоверчиво покосился на циферблат, расположенный на панели.
До встречи с Буровым оставалось чуть больше часа.
«Хоть кофе попью и переоденусь», — пробурчал он мысленно, сворачивая в близлежащий переулок. Покосился на новую высотку премиум-класса и, бросив Крузак на своем парковочном месте, поднялся на самый верхний этаж, в пентхауз. В небольшом холле, куда Алтаева доставил бесшумный лифт, примостились кадки с фикусами и даже пара винтажных кресел. Брат любил красоту и ни в чем себе не отказывал. Марат подошел к большой металлической двери и приложил палец к специальной выемке. Хитроумное устройство тотчас считало отпечаток пальца. Дверь открылась. Идеальный замок.
— Рус! — позвал Марат, выглядывая из прихожей в просторную кухню, соединенную с залом. — Ты встал?
От балконной двери порхнула какая-то тень в полупрозрачном одеянии.
— При-в-е-ет, — отбрасывая назад длинные черные пряди, пропела Манечка, основная любовница брата. Привстала на носочки, по-хозяйски чмокнула в губы. Марат внутренне содрогнулся.
«С чего б это меня так покоробило? — хмыкнул про себя. — Если разобраться, то и Манька не чужая. Во всех смыслах своя», — подумал он и тут же осознал, что теперь, когда в его жизнь стремительно ворвалась Катерина, все эти Маньки, Юльки, Оксанки пропали из виду, без всякой надежды на возвращение.
— Где бро? — осведомился Алтаев, слегка шлепнув по попке Манечку. — Он мне нужен.
— Ясен пень, — улыбнулась она. — С новой девочкой кувыркается. Я ему сейчас передам, что ты пришел. А хочешь, к ним присоединяйся, — добродушно заметила она. — Девочка такая милая. Только прими душ. Потеешь сильно, — Манечка поморщила идеальный нос и надула утиные силиконовые губки. — Несет, как от козла!
«Еще бы, — мысленно осклабился Марат. — После забега с Катериной! Семь потов небось сошло!»
— Душ — это идея, — согласился он, направляясь в собственную спальню, где за прозрачной стеной притаилась ванная комната.
— Штаны и рубашку там оставь. Елена Аркадьевна потом постирает, — крикнула вслед она.
— Яволь, красотка, — улыбнулся Алтаев и уже через пять минут нежился под теплыми струями. А мыслями опять вернулся к Кате. Снова держал ее около стеночки и не мог насытиться, ловя ее каждый стон и в который раз погружаясь в сладостную нирвану. А уж когда она сжала его внутренними мышцами, то показалось, что небо упало на землю и придавило его, Марата Алтаева.