Договор на любовь
Шрифт:
Мне неприятно и гадко. Уваров стал противен, и я не хочу чувствовать его на своем теле и во мне.
– Блядь, такая же вкусная, – отстраняется, чтобы сказать это, и снова целует. Яростно, подавляюще, по-животному.
Не могу оттолкнуть.
– Может, мне подняться, а? – спрашивает.
– У… у меня месячные, – вру. Мне тяжела только мысль, что он может поиметь меня, даже не раздеваясь, в коридоре. Как однажды…
– Ну, есть еще способы, – и опускает взгляд на губы.
Пальцем обводит границы, с силой надавливает
– Пожалуйста, Тарас. Не сегодня, – прикрываю глаза.
– Завтра. Я приеду к тебе завтра. Будь готова, – безразлично говорит, словно не терзал мои губы зубами и пальцами несколько секунд назад.
Чуть отталкивает в сторону, садится в машину, и все эти мужики выезжают со двора.
Несусь в квартиру, будто за мной кто-то гонится. Смахиваю непрошенные слезы, размазывая косметику.
Гадкие чувства впрыскивается в кровь, заменяя собой все нужные клетки.
Я не хочу. Не хочу больше этого.
Предел любого человека можно узнать. Не бывает тех, кто готов постоянно терпеть. Это как болевой порог, он у всех разный. Мой предел наступил только что, мой болевой порог меня размазал по стенке несколькими минутами ранее.
Я хватаю свой телефон и набираю его.
– Да? – рычит грозно. Черт, внутри трясется все от паники, стоило услышать его звериный рык.
– Влад, я согласна, – выпаливаю из пушки, пока не передумала.
– … на что? – удивленно спрашивает. Я даже как-то в ступор впала. Теперь все произошедшее уходит на второй план. На первый вытесняется другое – он все забыл? Как… как он мог?
– Я согласна на условия твоего договора, – выговариваю каждое слово. Четко, без промедления.
Пусть лучше он, чем Уваров.
Молчание. Долгое.
– … ты куда, блядь, это ставишь? Мозги свои переварил как обеденный бульон? – ругается на кого-то. Стараюсь ровно дышать, но получается скверно. Воздуха будто перестало хватать, каждый вдох стал короче, – перезвоню.
Влад скидывает звонок первым.
Глава 6. Вероника
– Доброе утро, – здороваюсь с официантами. Сегодня я первый раз в жизни опоздала на работу, даже летучку с утра не успела провести.
– Доброе утро. Вы сегодня какая-то другая, Вероника, – Ксения всматривается в мое лицо. Очевидно, подмечает темные круги под глазами и слегка опухшие веки. Косметика иногда плохо скрывает бессонные ночи.
Бессонные…
Влад так и не позвонил мне. Легла в кровать в неведении, есть у меня путь к спасению или… от меня отказались.
– У вас все хорошо?
Что за привычка лезть в чужие жизни?
– Разумеется. И мужчина за первым столиком минуты три глазами ищет свободного официанта. Тебе напомнить твои обязанности, Ксения? – строго говорю.
Отхожу к бару и устало опускаюсь на высокий стул. Никогда себе ничего подобного не позволяла, но вся эта нервотрепка
Просто хочется жить.
Про любовь уже и не мечтаю. Когда твой муж, пусть уже и нелюбимый, раздает пощечины направо и налево, перестаешь верить в чистое и светлое.
Становишься циничной, закрытой… неправильной. И единственное желание, чтобы никто и никогда к тебе не прикасался. Просто оставили в покое и дали дышать воздухом.
– Ваш кофе, Вероника Андреевна, – мило обращается бармен.
Я позвала его за собой в ресторан Игната с прошлого места работы. Мы знакомы с Матвеем – так зовут бармена – несколько лет. За это время подружились, если можно наши отношения так назвать. Проще говоря, он помогает мне, я ему. Ну и доверяю Матвею как хорошему сотруднику.
– Спасибо.
Забираю кружку какого-то кофейного блаженства: взбитые сливки, посыпка какая-то цветная, кокосовая стружка. И все это на кокосовом молоке. М-м-м… Когда я разберусь со всеми своими проблемами, куплю билет, ну, например, в Италию и буду валяться на берегу Средиземного моря, а по утрам выпивать чашечку вкусного кофе.
– У меня есть хороший крем. Тональный, – тихо говорит, практически шепчет.
Вопросительно уставилась на него. Это… несколько неожиданно. Матвей смутился и улыбнулся. Улыбка у него еще такая привлекательная, мальчишеская.
– Не-не, я просто боями занимаюсь. На работу не придешь с фиолетовым пятном на пол-лица. Учишься выкручиваться. Это профессиональный грим. Сейчас принесу.
– Мне незачем, Матвей.
Бармен вздыхает и указательным пальцем осторожно касается своей щеки. Повторяю и слегка нажимаю на скуловую кость. Больно.
Уваров так сильно вчера ударил, что образовался синяк, и Матвей его разглядел.
– А, это вчера. Дверью ударилась.
В глаза не смотрю. И он, и я прекрасно знаем, что этот синяк не от удара двери, а от сильной пощечины.
Матвей приносит тюбик какого-то светло-бежевого оттенка и передает мне.
– Заметили, что я в кофе чуть корицы Вам добавил? – ловко переводит тему, словно мы и не касались ее. Вот поэтому я предложила ему здесь со мной работать.
– Да. Благодарю. Кофе был восхитительным, – улыбаюсь ему в ответ и отхожу от бара, захватит тюбик с гримом.
Правую часть лица покалывает и печет. Ошпаривающий взгляд медленно проходится по моему телу, цепляет даже ступни в туфлях.
Влад стоит в коридоре, который ведет на кухню, руки скрещены на груди, сам прислонился к стене и выжидательно смотрит на меня.
Глядя на него, сложно представить, как с ним можно заниматься сексом. Он же это мне предлагал? Высокий и широкий как настоящий шкаф, гора мышц, не будет никакой возможности сопротивляться.
Сглатываю слюну и неровной походкой иду на его взгляд. Бессонов смотрит безотрывно, еще больший страх внушает.