Договор на любовь
Шрифт:
Желание напиться. Не могу представить, что сегодня ночью буду в одной с ним постели, он будет меня касаться, гладить. А может, и не будет вовсе. Возьмет как шлюху и поимеет как вздумается.
Мурашки охватывают все тело от таких мыслей.
– Как ты собираешься помогать мне с разводом? – спрашиваю не своим голосом.
Алкоголь быстро ударил в голову. На голодный желудок это неудивительно.
Влад засмеялся. По-доброму, без агрессии. Правда голодным, получается, был. Надо запомнить.
– Ледышка, это
Бессонов приближает вилку с наколотым кусочком мяса ко рту и зубами его снимает, нарушая все правила этикета. Это выглядит несколько по-звериному. Словно передо мной настоящее дикое животное.
Но и взгляда не отвожу. На губы его смотрю…
Алкоголь в самом деле меняет сознание.
– Но спрашиваю сейчас. И жду ответа, – чуть смелею.
Влад аккуратно вытирает салфеткой рот, тут не забыл про правила приличия, и откидывает ее на стол. А потом и сам на спинку стула откидывается. Они у него удобные, сделанные на заказ и тоже стоят целое состояние.
Неужели у обычного повара, хоть и шефа, такие деньги? Или я что-то о нем не знаю?
– Ты его не получишь, ледышка, – отвечает спустя пару минут.
– Почему? Это ведь касается меня. Хочу знать все детали.
– Вот бабы, а…
У меня дыхание прерывается на вдохе. Это он сейчас про меня? «Бабы»?
Отбрасываю свою салфетку и упрямо всматриваюсь в него. Кажется, начинаю привыкать к его грубым чертам лица, а темные глаза… покрыты сейчас сотнями бликов.
– Ледышка… меньше знаешь, крепче спишь! Знаешь такую пословицу? Вот она сейчас для тебя, поняла? И не смей влезать!
– А то убьет? – алкоголь расслабляет язык, и я начинаю шутить.
Но Бессонову не спешно. Нахмурился. Захотелось его глубокую складку между бровей разгладить пальцами.
– Обещай, – не отстает. И он действительно серьезен сейчас. Не страшен, не зол, не в гневе, хоть и выглядит как охотник, упустившей добычу. Он просто серьезный.
«А то убьет» … проносится в спутанном из-за вина сознании. Господи, во что я нас впутала?
– Обещаю.
– Вот и замечательно. Ты прибери тут, а я пока в душ.
Встает. Уходит. На кухне зависает тишина, и я с бокалом в руке, который сама себе и наполнила.
А что будет после душа? Бессонов не сообщил.
Убираю тарелки со стола, оставшуюся еду обратно в контейнеры и в холодильник. Использованную посуду мою руками, так как не разобралась с посудомоечной машиной. А заходить к Владу в душ… Ну уж нет.
Жду на кухне, когда вода стихнет в ванной комнате. После хлопка двери мигом бегу туда и закрываюсь на замок.
Здесь пахнет мужчиной и хвойным гелем для душа, от которого скапливается слюна во рту. Зеркала и створки душевой запотели. Почему-то невольно представляю его за этими самыми створками.
Одного.
Голого.
Господи, больше
Быстро принимаю душ, стараюсь отбросить все мысли, которые лезли в мою пьяную голову до этого.
– Это просто услуга, – повторяю, – просто надо пережить, перетерпеть. И все закончится.
Надеваю длинный халат, под ним сорочка. Открытая, шелковая, с кружевом. Я просто люблю качественное и красивое белье. Покупая, не задумывалась, что когда-нибудь придется ложиться в постель с неприятным мне мужчиной.
Неприятным ли?
В спальне горит ночник. Бессонов расположился на кровати и что-то читает на планшете. Снова хмурый и серьезный. И голый. По крайней мере верх часть тела без одежды.
Каждую мышцу видно даже в полутьме, а любое, самое мимолетное движение, и они напрягаются. Грудь покрыта темной, густой порослью волос, а на плече, до татуировок крупный уродливый шрам.
Зрелище для меня странное. Пока не понимаю, что происходит внутри. Мне противно, жутко и неприятно это все видеть, но и … оторваться не могу. В этом во всем есть нечто притягательное, поистине мужское.
Отвлекает звонок. Телефон оставила в коридоре, и я направилась за ним. Скверное предчувствие.
«Тарас»
Руки дрожат, когда беру в руки телефон, тело сводит судорогой как после укуса ядовитого насекомого. Кровь отливает от конечностей и устремляется к жизненно важным органам. Сердце будто получает ударную дозу жидкого адреналина.
– Алле? – отвечаю.
– Я тебя найду, Вера. И ты будешь меня умолять о нежности. А я таким не буду. Ведь ты даже еще и не узнала настоящего Тараса Уварова, – шипит он медленно, как змея перед нападением.
– Не надо… – прошу.
Мне страшно. А если мой план провалится? Если у Бессонова ничего не получится?
Уваров зло смеется, кровь стынет и замерзает. Превращается в красный лед.
– Возвращайся, Вера. Я подумаю, чтобы простить тебя за твой побег.
Часто дышу, до радужных кругов перед глазами.
Кто-то грубо вырывает у меня трубку и нажимает отбой. Краем глаза замечаю высокую, мощную фигуру. На мгновение забыла, с кем и где я нахожусь.
В каком-то безумии варюсь, и сейчас оно перемешивает меня ложкой.
– Я, блядь, тебя просил! Никаких контактов с Уваровым! – орет, глядя на меня.
Отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Гневные волны такие мощные, как при ядерном взрыве. Цепляют голову, шею, грудь, живот, бедра, даже икры начинает болеть.
– Просил? – спрашивает грубо, низко.
Киваю быстро и часто.
– Какого хера ответила на звонок, а не сказала мне? Не позвала, а?
– Не говори со мной в таком тоне! Понял? Никогда! – выкрикиваю.
Я не знаю, откуда взялись силы. Просто… ресурс какой-то открылся. Или инстинкт. Пора начать защищаться, а не искать легкие пути. Например, молчать и игнорировать.