Договор по совести
Шрифт:
Теперь вот мы грозимся выдать и свою муку. А вдруг не получится? Не лучше ли иметь время про запас? Наша инициатива у некоторых местных руководителей вызвала явное недовольство.
Биография у этой стройки трудная. Это типичный пример ведомственной разобщенности, низкой плановой и исполнительской дисциплины двух ее организаторов: заказчика — комбината хлебопродуктов и подрядчика — треста «Мурмайскпромстрой»…
Летом 1974 года строители проводили планировочные работы на территории будущего комбината хлебопродуктов, где нашей бригаде предстояло возвести мельницу
Инженеры из управления механизации, изучая чертежи, обратили внимание на то, что фундаменты мельницы запроектированы не более чем на метр от поверхности земли. «Почему бы не воспользоваться удобном случаем (лето, талый грунт) и заодно с планировкой территории не выкопать и котлован?» — решили они.
Забив четыре колышка на месте будущей мельницы, поручили бульдозеристу снять в этом месте грунт на метр глубже. К вечеру котлован был готов. Знать бы тогда о последствиях!
Руководители управления механизации предъявили заказчику счет за этот котлован. С этой минуты начался отсчет времени, отпущенного на строительство мельницы. Вот почему позднее будут оспаривать рекордные сроки ее возведения. Но тогда об этом, к сожалению, никто не подумал.
В следующем году комбинат выделил деньги на строительство фундамента мельницы. Однако главный инженер треста категорически запретил бригаде появляться на этом объекте. Объяснялось это тем, что в тот летний период бригада давала ежемесячно по 100 и более тысяч рублей плана — доход для треста немалый. А что возьмешь с фундамента мельницы? Работа кропотливая и неденежная.
Но мы-то знали, что той работой, которую летом могут сделать всего четыре человека; зимой была бы занята вся бригада.
Бригада с молчаливого согласия начальника участка Г. М. Кузнецова пошла на нарушение приказа. На дороге, ведущей к будущей мельнице, стоял наш наблюдатель, рабочий бригады. При первой опасности — появлении на дороге знакомой черной «Волги» — раздавался свист и крик «Полундра!». Четыре хватких парня, занятых на фундаментах, забирались в чей-то заброшенный вагончик и запирались изнутри. Опасность миновала — и они снова брались за дело.
Главный инженер конечно же видел, что на его глазах меняется строительная площадка, но поймать нас не мог. Кузнецов же, когда ему показывали только что уложенный в опалубку свежий бетон, выражал такое искреннее недоумение, что главный инженер и в самом деле верил — это только наше самоуправство…
Так мы почти закончили весь фундамент. Осталась самая малость, чтобы довести дело до конца. Но над Кузнецовым сгущались тучи, и я снял людей.
На этой малости мы прокопались уже всей бригадой три зимних месяца. Только было это намного позже: у заказчика… иссякли средства. Новые ассигнования Министерство заготовок РСФСР отпустило нам лишь в 1977 году, заморозив сооружение объекта больше чем на год.
Так прошло два года.
Теперь до пуска мельницы оставалось всего 12 месяцев.
И все-таки от имени бригады я твердо заявил: «Мы уложимся в срок». Как никогда, я был уверен в успехе: за мной стояла испытанная и закаленная в боях
Управление и трест в успех не верили. Но наши обязательства стали известны не только в области — и до Москвы докатились. Надо было думать, как же управиться в этот непостижимо короткий срок. Без нашего ведома было принято решение; «разрезать» мельницу в длину и, разделив ее на две части, половину отдать бригаде Виктора Гуцало. Тогда, соображало руководство, задача станет реальной.
Приказ есть приказ. Наутро на месте будущей мельницы появился мой прежний заместитель Виктор со своей дружиной. Мы проработали вместе всего несколько дней, но и этого было достаточно, чтобы «увековечить» в истории нелепую инженерную мысль, воплощенную на бумаге в проекте организации работ. Техника едва успевала обслуживать в три смены одну нашу бригаду, и выгрузка всех материалов производилась лишь с одной стороны. Да и вообще, делить сооружение шириной всего 12 метров в длину — абсурд. Поистине фантастический замысел. Без улыбки не вспомнишь, как при разделе территории (мы протянули через всю мельницу шнур) в поперечной траншее, как раз посредине «водораздела», попался валун. Ехидные плотники одной из сторон наметили мелом на валуне черту — каждой бригаде поровну, а потом соорудили на нем еще и дощатую перегородку.
Мы с Виктором, друзья в жизни, то и дело скандалили между собой. Нас, бригадиров, поддерживали рабочие, и на площадке стоял невообразимый шум от десятков голосов.
Эта неразбериха быстро кончилась. Руководители, наконец-то убедившись, что толку от этой затеи не будет, сняли с объекта бригаду Гуцало.
Так мы остались наедине с этой значившейся пока только на ватмане мельницей и со своими рискованными обязательствами. А уже шел февраль.
Собрал я тогда бригаду: «Ну что, мужики? Теперь ясно: мельницу никто за нас не построит. Если не сделаем за год — это поражение. Даже хуже…»
Меня поняли. Отступление исключалось. Посуровели лица. Такими я их еще не видел. Рабочие в полной мере сознавали свою ответственность.
Мельница была особенно трудной стройкой, если к тому же учесть все преследовавшие нас неблагоприятные обстоятельства.
Поставки железобетона, например, начались с колонн шестого этажа, и к монтажу мы приступили только в феврале. Недоставало многих единиц оборудования. Не приехали вовремя монтажники. На одни только проектные изменения была составлена смета на 100 тысяч рублей. И вся эта дополнительная работа пришлась на ноябрь и декабрь — самый напряженный пусковой период.
И все-таки мельница была построена. Рабочие доказали, что их воля сильнее обстоятельств. Но такое могли сделать только люди, которые представляли себе весь процесс строительства от начала до конца, и только в коллективе, где действовал отлаженный механизм — бригадный подряд.
Подряд заставил всех думать, искать, бороться.
Еще задолго до начала стройки прораб Ю. А. Кочарыгин и заместитель бригадира Б. Б. Борисов съездили в Таллин, где строилась точно такая же мельница. Это нам здорово помогло.