Доктор будущее

Дик Филип

Вскоре появилась Лорис - видимо, ей сообщили о затее Парсонса.

– Что ты делаешь?
– С ее лица до сих пор не сошло растерянное, грустное выражение.

– Хочу узнать, из чего изготовлен наконечник, но мне это не по силам.

– Кажется, у нас есть оборудование как раз для таких задач, - произнес Хельмар.
– Но потребуется время.

Через час с небольшим прибыл отчет из лаборатории. Пробежав глазами текст, Парсонс отдал листок Лорис. И сказал:

– Перья искусственные. Термопласт. Древко из тиса.

Наконечник кремневый, но изготовлен с помощью металлического инструмента, скорее всего, зубила.

Лорис

и Хельмар в изумлении смотрели на него.

– Но ведь Корит умер у нас на глазах, - проговорила Лорис.
– В далеком прошлом, в тысяча пятьсот семьдесят девятом. В Нуво Альбионе.

– Кто его застрелил?
– спросил Парсонс.

– Этого мы не увидели. Он спускался с обрыва и упал замертво.

– Эта стрела сделана не руками индейца и не в шестнадцатом веке, сказал Парсонс.
– Она появилась не раньше тысячи девятьсот тридцатого, когда создали вещество, из которого изготовлены эти перья. Значит, вовсе не современник Фрэнсиса Дрейка убил Корита.

Глава 12

Был вечер. Джим Парсонс и Лорис стояли на балконе Вигвама и глядели на диковинный живой узор. Огни непрестанно двигались, меняли цвета и мерцали. "Рукотворные звезды, - подумал Парсонс, - всех мыслимых цветов и оттенков".

И где-то там, среди этих столичных огней, кто-то сделал стрелу. "И всадил ее в грудь моего отца", - сказала Лорис.
– И вторую стрелу. Ту, что сейчас в его сердце".

"И кто бы он ни был, - размышлял Парсонс, - у него есть машина времени. Либо эти люди меня обманывают. Как я могу проверить, действительно ли Корит погиб в Нуво Альбионе в 15 79? Может, его застрелили здесь, в Вигваме, а потом его внуки сочинили эту историю, когда им понадобилось выдернуть из прошлого врача и воскресить человека, которого они сами же и убили?

– Если вы дважды возвращались после его гибели, - вслух произнес он, почему не видели убийцу?

Дальность полета стрелы не так уж велика.

– Там сильно пересеченная местность, - ответила Лорис.
– Вдоль всего берега - утесы. А мой отец...
– Она помедлила.
– Мой отец сторонился даже нас. Мы стояли прямо над "Золотой ланью", глядели с обрыва на Дрейка и его людей, они работали на берегу бухты...

– А они вас видели?

– На нас была одежда того периода. Меховые безрукавки и набедренные повязки. А матросы Дрейка были очень заняты, спешили, наверное. Им было не до нас.

– Стрела, - многозначительно произнес Парсонс.
– Не мушкетная пуля.

– Мы над этим никогда не задумывались, - пробормотала она.
– Между прочим, Дрейка и нескольких матросов сначала не было возле корабля. Это осложнило задачу отца, пришлось ждать. Наконец Дрейк появился вдали на берегу, о чем-то посовещался со своими людьми. И отец побежал в ту сторону, и сразу скрылся с наших глаз.

– А чем он собирался убить Дрейка?

– Энергетической трубкой, вроде этой.
– Она ушла в спальню и вернулась со знакомым Парсонсу предметом в руках. Такими трубками вооружены шупо, и Стеног не расстается с подобной штуковиной.

– А что подумал бы экипаж корабля? Дрейк и его люди знали, какое у индейцев оружие?

– На этом-то и строился расчет. Чем больше удивится и испугается экипаж Дрейка, тем лучше для нас.

Мы хотели не просто избавиться от Дрейка, но сделать это на виду у остальных. Чтобы они знали: их капитан погиб от руки краснокожего.

– Твой отец не очень-то похож на североамериканского

индейца шестнадцатого века.

– Это сейчас. А тогда он был тщательно загриммирован. Ведь он несколько месяцев готовился. Все предусмотрел, полностью вжился в образ. По крайней мере, так утверждают мать и бабушка. Я в ту пору еще не появилась на свет. У него внизу была специальная мастерская, все необходимые инструменты и материалы.

Все свои приготовления он держал в секрете, даже матери и жене ничего не рассказывал.
– Ее лоб прорезали горькие складки.
– Его ни разу не видели в обличье индейца, пока он не оказался в Нуво Альбионе; но и там он спрятался от всех в лесу, чтобы переодеться и загриммироваться. Он заявил, что даже родная семья не должна его видеть в образе раньше времени, это слишком опасно.

– Почему?
– спросил Парсонс.

– Он никому не доверял. Даже Никсине. Во всяком случае, так говорят те, кто был в ту пору с ним рядом. Тебе это не кажется странным? Конечно, он им должен был верить. И в первую очередь - родной матери. Но...
– Ей было явно не по себе, складки на лбу углубились.
– Но он почти все время проводил в мастерской и никому ни о чем не рассказывал. И приходил в бешенство, если кто-то задавал вопросы. По словам Джепты, он несколько раз заявлял, что она за ним следит. Корит не сомневался, что у него есть враги, что они пытаются проникнуть в мастерскую и выведать его цели. Поэтому держал дверь на замке и даже запирался, когда работал. Он был уверен, что все настроены против него, особенно слуги. Наотрез отказывался взять хоть одного помощника.

"Явный параноик, - решил Парсонс.
– Тут никаких сомнений. Но это вполне вписывается в общую картину.

Врожденная жажда мести, ненависть, мечта об исторической справедливости. Идея фикс, легко переросшая в манию преследования. Как близок идеалист с его фанатичной преданностью идее к сумасшествию".

– Так или иначе, - сказала Лорис, - в конце концов он собирался появиться на публике. Когда убьет Дрейка. Чтобы команда "Золотой лани" вернулась в Англию и доложила Елизавете, что индейцы вооружены лучше белых.

Парсонсу это логическое построение казалось зыбким. И тем не менее, оно имело смысл. Детали роли не играют; такие мелочи, как разница между стрелковым оружием двадцать пятого века и арсеналом индейцев времен конкисты потеряются на фоне главного события - гибели знаменитого пирата. Несомненно, его смерть произвела бы большое впечатление на соотечественников.

– Почему вы не пытаетесь это сделать без Корита?
– спросил он.

– Ты бы не спрашивал, если бы знал вторую часть нашего плана, сказала Лорис.

– Вторую часть?

– Хочешь знать? Для тебя это важно?

– Расскажи, - попросил он.

Женщина рядом с ним вздохнула, слегка дрожа от вечерней прохлады.

– Пойдем в комнату, - предложила она.
– Темнота мне действует на нервы. Хорошо?

Они перешли в спальню Лорис. Здесь Парсонс еще ни разу не бывал. Он задержался в дверном проеме, окинул комнату взглядом. Дверца шкафа была полуоткрыта, в полумраке он увидел женскую одежду - халаты и платья. Под ними - шлепанцы. Напротив входа у стены - белые простыни на широкой кровати. На окнах - шикарные винно-красные шторы. На полу пышный пестрый ковер. "Восточный, - подумал Парсонс.
– Из прошлого. Кто-то умело попользовался хронодрагой, чтобы со вкусом обставить это гнездышко".