Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
Она, конечно, догадывалась, что главный врач смотрит сквозь пальцы на поведение уролога только потому, что имеет с него какую-то прибыль, но прибыль прибылью, а должность должностью. «Этот же отморозок рано или поздно отколет нечто такое, отчего лишится своего места не только главный врач, но и его заместители. Нет, надо еще раз поговорить с Фантомасом!»
С самим Сабуровым Татьяна Алексеевна никаких бесед вести не собиралась. Не видела в том никакого смысла. Однако любую информацию надлежит по возможности проверять,
Трубку, как и ожидалось, сняла медсестра Людмила.
– Люд, это Пахомцева. Поднимись ко мне прямо сейчас!
– У нас прием, Татьяна Алексеевна...
– Я знаю, что прием. Разве ты не можешь доктора одного оставить?
– Сейчас, отпущу больного и приду, – пообещала Людмила.
Появилась она только через четверть часа. Пахомцева уже собиралась звонить снова. Вошла, села на кушетку и стала ждать, пока Пахомцева освободится.
– Что у вас там творится, Людмила? – накинулась на нее Пахомцева, опустив очередного пациента. – Только что женщина приходила жаловаться...
– А мужчина не приходил? – спокойно поинтересовалась Людмила.
– Мужчины пока не было.
– Значит, прямо к Антону Владимировичу пошел.
– А мужчину чем обидели?
– Да он пожаловался на боль, когда Игорь Сергеевич простату смотрел, а Игорь Сергеевич сказал, что может для сравнения что другое вставить. Открытым текстом...
– Что-то его сегодня все на сексуальные темы тянет, как я посмотрю.
– Так его же жена выгнала, еще на Рождество. Грозилась на развод подать. И с Кокановой они поругались. Вот и мается наш Игорь Сергеевич.
– Ясно. Жена, говоришь, выгнала. А где он сейчас живет?
– В кабинете, – как нечто само собой разумеющееся, сказала Людмила.
– Как – в кабинете?
– Так. А что, ему нормально, тем более что в подвале душ есть. Сдвинул две кушетки – и вот тебе кровать...
– Надо же, – Пахомцева покачала головой. – Уролог вторую неделю живет у себя в кабинете, а я только сейчас узнаю об этом! Это же непорядок! А вдруг он заснет с сигаретой в зубах и спалит поликлинику? А охрана в курсе?
– Конечно – в курсе, Татьяна Алексеевна, – улыбнулась Людмила. – И санитарки в курсе. Они же по утрам у нас убираются.
– Боже мой! – Пахомцева в ужасе схватилась за голову. – Куда мы катимся?
– Да не переживайте вы, – Людмила махнула рукой, словно говоря: «Пустяки все это». – Жена ему уже звонить начала, еще день-два, н у, максимум – пять, и обратно примет. Можно подумать, что это в первый раз...
– Люда, а Дерюгиной, которая с циститом к вам приходила, он так и сказал: «Была бы ты на пятьдесят лет моложе, тогда бы я тебя полечил во все отверстия»?
– Да, – кивнула Людмила. – Она переспросила, так Игорь Сергеевич повторил. Погромче.
– Боже мой, куда мы
– Можно подумать, что он меня сильно стесняется! – фыркнула Люда. – Он у нас человек простой, без комплексов.
Пахомцева вышла следом за ней, заперла дверь (ее медсестра вчера слегла с гриппом) и, энергично стуча каблуками по полу, пошла к главному врачу.
– Антон Владимирович занят, – сказала Юлия Павловна, увидев в дверях Пахомцеву.
– Кто у него.
– Мужчина с претензией...
– От Сабурова.
– От Сабурова.
– Прекрасно. Скажите, пожалуйста, Антону Владимировичу, как только он освободится, что и ко мне сегодня приходила женщина с жалобой на Сабурова. А еще скажите, что Сабуров, который день уже ночует у себя в кабинете. Если Антон Владимирович пожелает узнать подробности – у меня они есть.
– Все передам, – пообещала Юлия Павловна. – Мне кажется, что Антон Владимирович в курсе того, что Сабуров ночует в своем кабинете.
– Тем лучше!
Татьяна Алексеевна вернулась в свой кабинет и продолжила прием.
Подписала три посыльных листа, разрешила продление длительного больничного листа пациенту с обострением язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, отказала в открытии посыльного листа бодрому пенсионеру, пообещавшему пожаловаться на нее президенту... Рабочий день подходил к концу, а она все никак не могла выкроить хотя бы четверть часа, чтобы составить план завтрашнего занятия по выдаче врачебных свидетельств о смерти.
«Ладно, обойдусь и без плана, – решила она, в очередной раз поглядев на часы. – Проговорю правила, а потом начну задавать вопросы. Не в первый раз. А план составлю потом, вместе с отчетом о занятии».
План был нужен не столько ей, сколько окружному управлению здравоохранения. Для галочки.
Врачи второго терапевтического отделения закончили прием и вместе с медсестрами разбежались по участкам. Их места в кабинетах заняли врачи первого отделения.
– Не помешаю? – в кабинет просунулась голова Ларисы Грач, старшей сестры первого отделения.
Обида на доктора Данилова, оставшегося совершенно безучастным к ее перезрелым прелестям, бурлила в душе Ларисы, требуя мщения.
– Если по делу, то не помешаешь, – не очень приветливо сказала Пахомцева.
Был за Ларисой такой грех – прийти и начать жаловаться на свою якобы очень тяжелую жизнь.
– По делу, Татьяна Алексеевна, по делу.
Лариса села за «сестринский» стол и стала ждать, пока Пахомцева отпустит очередную кандидатку в инвалиды второй группы.
– Давай свое дело! – сказала Пахомцева, когда женщина ушла.
– Я насчет нашего физиотерапевта Данилова. Создается впечатление, что он очень щедр на больничные листы.
– Много их выдает? – сразу же насторожилась Пахомцева. – Или есть факты?