Доктор Есениус
Шрифт:
Тюге раскрыл книгу на первой закладке, придвинул к себе поближе свечу и стал медленно читать:
— «Велико число средств, с помощью которых мы можем обратить в бегство и уничтожить неприятеля, не прибегая к оружию и не соприкасаясь с его войсками. Например, мы можем воздействовать на обоняние вражеских солдат, отравив воздух; но есть и другие способы — стоит человеку прикоснуться к предмету, как он погибнет…»
Кеплер и Есениус знали эту книгу. Им были известны безумные пророчества ученого францисканца, жившего в XIII веке. Кто мог поверить предсказаниям, из которых за три с половиной столетия
Между тем Тюге перевернул страницу и продолжал чтение:
— «С помощью науки можно соорудить такие механизмы, которые заставят корабль двигаться без усилий гребцов, причем с огромной скоростью, хотя управлять им будет лишь один человек. Точно так же можно построить быстро катящиеся коляски, и ни одно животное не будет их тащить.
Возможно также выстроить и машину для летания: человек сидел бы внутри ее и управлял аппаратом, который заставлял бы крылья хлопать по воздуху».
Больной слушал сосредоточенно, с интересом. По всему было видно, что все эти предсказания хорошо ему известны. Но почему он возвращается к ним сейчас, в последние минуты своей жизни? Неужели он верит в них?
Да, Тихо Браге верит, что пророчества Бэкона исполнятся, его вера тверда, как скала, на которой стоят устои грандиозного оста. Моста, повисшего над бездной трех столетий. Но мост еще в достроен. Есть только один пролет. Другой перекинут в будущее: от Тихо Браге куда-то в беспредельную даль грядущих берегов. Даже он, Браге, не видит его конца. Но необъяснимое чувство подсказывает ему, что там, на этом другом конце моста, роится мир, в котором осуществятся предсказания Бэкона.
— «Можно было бы построить аппараты, с помощью которых люди без опасений ходили бы по дну морей и рек».
«Глупые сказки, противоречащие данным науки», — так думают про себя Есениус и Кеплер. И все же, как и Браге, они внимательно слушают то, что читает Тюге. Они рады, что бурная фантазия Бэкона успокаивает больного, отвлекает его мысли от болезни, уносит его в мир нереальных вещей и невыполнимых желаний…
— «Вполне возможно так составить прозрачные стекла, что весьма малые и удаленные предметы смогут стать близкими; на невероятно большом расстоянии мы сможем прочесть совсем маленькие буквы, а звезды приблизить настолько, насколько нам это понадобится. А можно так составить стекла, что самые большие предметы будут казаться крохотными, а крохотные — самыми большими».
Кеплер снова бросил взгляд на Есениуса. Но на этот раз в его взгляде было не сомнение, а надежда.
— Вы слышите, Иоганн? — ослабевшим голосом спросил Браге, до сих пор не прерывавший чтения ни словом, ни вздохом, словно его здесь и не было. — «…Звезды приблизить настолько, насколько нам это понадобится». Подумайте об этом, Кеплер… Вы можете себе представить, что это могло бы значить для нашего дела?.. Для вашего… — поправил он себя.
И в этой поправке, в замене слова было столько умиротворенности и мужественной покорности судьбе, что глаза Кеплера наполнились слезами. Желая скрыть свое волнение, он отвернулся.
— Да, учитель, я приложу все усилия, — сказал
Сомнения Кеплера начинают рассеиваться. Во всяком случае, последнее предсказание кажется ему реальным, по всей вероятности, его можно будет осуществить. Ведь рассказывают же некоторые ученые, приехавшие из Италии, о падуанском профессоре Галилее, который уже сделал попытку построить прибор, составив вместе несколько увеличительных стекол, — телескоп. Удалось ли это ему? Или не удалось? Кто знает…
Между тем Тюге читает последнюю из отмеченных статей. В ней говорится о том. что ученые всего мира должны объединиться и общими усилиями создать книгу, в которой будут собраны все сведения о Вселенной.
Молодой Браге закрывает книгу и кладет ее на стол. В комнате воцаряется молчание. Постепенно в ней собираются и остальные члены семьи: жена, дочь София, второй сын Йорген и будущий зять Адам Фельс. Тенгнагель и его супруга сейчас за границей.
— Подойди ближе, дорогая моя Кристина, — подозвал жену Браге и взглянул на нее помутившимся взором. — И чем только мне отблагодарить тебя за все?.. Ты такая хорошая… такая… как хлеб.
Кристина склонилась над его горячей рукой и хотела ее поцеловать. Но Браге отнял руку и с трудом подняв ее, погладил Кристину по голове.
— Пусть прольется твоя доброта на головы наших детей, как благодатный дождь… А теперь можешь читать из другой книги.
Тюге взял со стола Библию. Он раскрыл ее и стал читать:
Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего.На минуту он остановился и посмотрел на отца. Ему показалось, что отец едва заметно кивнул головой. Тогда Тюге продолжал чтение:
…прежде нежели отойду — я уже не возвращусь — в страну тьмы, я сени смертной. в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства. где темно, как самая тьма…Пока Тюге читает, Браге лежит неподвижно. Кажется, что он спит. Но вот сын снова прерывает чтение. На этот раз Браге уже не настаивает, чтобы тот продолжал. Наступила смертная минута.
Еще раз обращается к собравшимся старый орел. Не раз он смело бился своими могучими крыльями о небесные стены, а теперь, бессильный, умирает. Губы его шепчут:
— Закон Вселенной — гармония… Принцип гармонии положен в основу мироздания. — Небесные тела подчиняются этому закону и беспрекословно ему следуют… И только человек восстает против него, ибо хочет гармонию заменить хаосом… Но во Вселенной нет места для хаоса… Поэтому человечество раз и навсегда должно взяться за ум и отказаться от своего желания жить в хаосе. Пусть оно заменит это желание желанием жить в гармонии и любви.
Браге помолчал, потом прошептал еще несколько слов:
— Ах, если б не оказалось, что прожил я зря!