Доктор Фальк. Тайна серого монаха
Шрифт:
– Павел Сергеевич, простите мне мою резкость, но вы сейчас звучите, как старая сплетница, – оборвал его Фальк. – Пожалуй, мне пора.
– Как знаете, Василий Оттович, как знаете, – улыбнулся Неверов. – Но с вашей наблюдательностью и аналитическим умом я бы не прятал голову в песок, словно одна африканская птица. Благодарю за сигару, кстати!
Фальк ограничился вежливым кивком и отправился переодеваться. Попытка отвлечься от мрачных мыслей у моря оказалась неудачной. Очередная бездарная активность Кунина и кровожадный интерес Неверова претили Василию Оттовичу. Однако он отдавал себе отчет, что джинна выпустили из бутылки – раз столь видные члены дачного общества
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Газеты, в свою очередь, указывали на то, что при раздельных пляжах повсеместно процветал вуайеризм, и полицейские постоянно извлекали из кустарников за дюнами гимназистов и других «любопытствующих», подглядывающих в бинокли за купанием дам»
А. Браво, Е. Травина «Зеленогорск. Терийоки. Дачная жизнь сто лет назад»
Дабы не возвращаться домой в мрачном настроении, Василий Оттович решил устроить себе небольшой променад и отправиться кружным путем. Если уж собрался обречь себя на заточение, то по дороге можно и безлюдной природой насладиться, и в колониальную лавку у станции зайти за кофе, и в кондитерской что-нибудь вкусное найти. А потом – дальше собственной террасы ни ногой!
Выбранный Фальком маршрут предполагал описание большого полукруга – сначала по тропинке вдоль Серебряного ручья, оттуда вывернуть к кирхе (в Зеленом луге было две церкви, православная и лютеранская – сказывалась близость Финляндии), заглянуть в курзал, потом подняться к лавкам у станции, и затем можно с чистой совестью вернуться домой к ужину. Педантичный Василий Оттович вообще любил строить планы, но еще больше любил их придерживаться. Это вносило в его жизнь столь необходимый элемент спокойствия и предсказуемости. Поэтому он рассчитывал, что эдакая дачная одиссея поможет ему отогнать дурацкие мысли.
И поначалу все складывалось очень даже неплохо. Окрестности Серебряного ручья оставались пока местностью немноголюдной – дачное строительство сюда не еще не добралось. Вдоль леса и чистой речушки бежала тропинка, успевшая даже подсохнуть за день после ночного дождя. В листве безмятежно пели птицы. Погода установилась идеальная – по-летнему теплая, но прохладная в лесной тени. Спустя пять минут Василий Оттович выкинул из головы все мысли, связанные с убийством. Спустя десять – все мысли вообще. Он просто наслаждался неторопливой безмятежной прогулкой.
А потом Фальку встретились на пути две мужские ноги в легкомысленных коричневых туфлях, торчащие из придорожных кустов.
Василий Оттович остановился и недовольно нахмурился. Нахождение мужских ног на дороге в его планы на день однозначно не входило. Аналитическая же часть его ума уже взялась за работу: подошвы наружу, пятками вверх – значит, лежит на животе. Состояние – неизвестно. Но после ночных событий в голову настойчиво лезли самые худшие прогнозы. Хотя, конечно, два покойника за 24 часа – это однозначный перебор. Фальк даже зажмурился и потер глаза, неуверенный в своем психическом здоровье. Не помогло. После сих нехитрых процедур ноги остались на месте.
Более того – одна из них пошевелилась и даже почесала вторую.
Это Василий Оттовича несколько успокоило. Он медленно, стараясь не шуметь,
На поросшем сочной зеленой травой берегу Серебряного ручья лежал клетчатый плед, а на нем – дамская соломенная шляпка и простенькая самодельная удочка. Их хозяйка в легкомысленном белом летнем платье как раз аккуратно вступила в речную воду, подобрав подол, и зябко поежилась. Зачем ее потянуло купаться в еще не прогревшемся ручье Фальк не знал и не собирался уточнять, но и оставлять юного зрителя в кустах счел недостойным. Поэтому доктор просто легонько пнул ближайшую к нему ногу.
Юноша вздрогнул, вскочил и уставился на своего обидчика со смесью страха и раздражения. Но эту битву выиграть ему было не суждено, ибо Василий Оттович обладал крайне выразительным лицом.
– Что вы себе позволяете?! – запальчивым шепотом (дабы не привлекать внимание купальщицы) воскликнул юнец.
Фальк лишь молча указал глазами в сторону ручья. Лицо его при этом выражало такой укор и стремление надрать уши молодому развратнику, что тот мигом стушевался.
– Вы… Вы все не так поняли! – залепетал юноша. – Я слушатель Императорской академии художеств! Это для вдохновения! И общего развития!
Свою речь обвиняемый заканчивал уже на бегу, пока не скрылся за поворотом тропинки. Фальк проследил за ретировавшимся адептом изобразительных искусств и уже собрался было уходить, когда его угораздило кинуть взгляд в сторону спасенной от постороннего внимания купальщицы.
А девушка, тем временем, смотрела прямо на него. И в отличие от юного вуайериста Василий Оттович возвышался над кустами, что сводило его шансы остаться незамеченным к нулю.
Менее сильный духом мужчина мог бы попытаться упасть ничком в тщетной надежде скрыться из виду. Или развернуться и последовать за только что спроваженным художником. Или начать что-то мямлить в свое оправдание. Василий Оттович к таковым не относился. Поэтому, несмотря на конфуз и зардевшееся лицо, собрал в кулак остатки невозмутимого немецкого самообладания и вежливо поклонился. Тем более, что рыжей купальщицей, как выяснилось, он уже был знаком.
Лидия Николаевна Шевалдина (ее ярко-рыжие волосы спутать было невозможно) также повела себя на удивление спокойно и цивилизованно. В ответ на кивок Фалька она помахала рукой и крикнула:
– Василий Оттович, вы-то мне и нужны! Погодите, пожалуйста, секундочку. Кажется, моя удочка зацепилась за какую-то корягу.
Доктор Фальк кивнул и остался стоять. Правда, счел своим долгом все же отвернуться. Через минуту Шевалдиной пришлось крикнуть еще раз:
– Василий Оттович, присоединяйтесь. Тетина кухарка готовит замечательный лимонад, просто идеальный для такой погоды!
Фальк обреченно вздохнул и спустился на берег. Лидия уже ждала его усевшись на плед и вытирая ноги полотенцем. Она достала из сумки закупоренный пробкой стеклянный графин и высокий бокал.
– Извините, стакан только один, не рассчитывала на компанию, но так даже лучше! – она приглашающе указала на противоположную сторону пледа. Доктор подчинился и уселся рядом, стараясь не смотреть на красивые ноги собеседницы, выглядывающие из-под платья. Он прочистил горло и уже собирался отметить чудесную погоду, но Лидия спасла его от необходимости неловко начинать разговор и сама задала вопрос: