Доктор Х и его дети
Шрифт:
Внезапно проснувшаяся страсть к чтению была у Ванечки избирательной и носила конкретное имя: Агата Кристи. Любовью к детективам она объяснялась с трудом, ведь никакие иные авторы и книжки мальчика не интересовали.
Подаренный соседом самодельный аквариум из оргстекла для хомячков то и дело пустовал. Хомячки в нем почему-то не заживались: то ли сквозняки их губили, то ли присущая этим суетливым грызунам неизвестная смертельная болезнь. Когда хомячковый мор перекинулся на живой уголок школы и опекуншу вызвала классная руководительница Ванечки с целью поинтересоваться, как мальчик относится к домашним животным, она заподозрила неладное и решила не покупать
Те странности в поведении мальчика, которые раньше списывались на тяжелое детство, стали приобретать иные, самостоятельные, черты. Согласно медицинской карточке, Ванечка был здоров, насколько может быть здоров ребенок, забранный год назад у матери-алкоголички. Со школьным психологом мальчик был немногословен и вежлив, как и с другими. Мокрые штаны и внезапные выходки неизменно объяснял двумя словами: «Просто так». Потом, правда, изобрел более весомый и убедительный детский аргумент: «Побаловаться захотелось».
Пропажу бездомных кошек в округе не замечали. Когда стали исчезать хозяйские, на столбах в районе появились объявления.
Однажды на детской площадке к опекунше подошла соседка с семилетним сыном и сказала, что двенадцатилетний Ванечка позвал ее мальчика поиграть – на крышу девятиэтажки. Ванечка обещал мальчику, что научит его летать, и в доказательство сбросил вниз жившую в подъезде кошку, которую прикармливали жильцы с восьмого этажа. Услышав про «поиграть», разговорившаяся к тому времени сестренка Ванечки, коверкая слова, сказала, что играть с Ванечкой неинтересно: он предлагал ей тыкать в стену палочки и держать их за кончики, но она лечила куклу и отказалась.
Опекунша заинтересовалась игрой в «палочки» и нашла под Ванечкиной кроватью тайник: задвинутый в самый угол ящик, в котором лежали оголенные провода и штепсель. Сам Ванечка додумался до этой игры или где услышал – Христофоров не добился от него до сих пор.
На ура освоил Ванечка и еще одну игру, играть в которую можно даже в одиночку, но на пару интереснее. Называется «собачий кайф», «на седьмом небе» или «космический ковбой».
– Не слышал? – уточнил Христофоров у Славыча. – Популярная игра у наших школьников. Уже несколько смертельных случаев было.
Славыч сделал большие глаза: помилуйте, он воспитывался в хорошей семье, был отличником медицинской и политической подготовки. По всему видать, у Славыча благополучные дети.
Так, значит, ликбез. Не зря началась их встреча с обсуждения ремня…
– Собачий кайф – не что иное, как известная еще с восемнадцатого века игра с асфиксией. Статистика по смертям от удушья ведется только в Америке. Я изучил этот вопрос: за двенадцать лет умерли восемьдесят два подростка, преимущественно парни, средний возраст – тринадцать. Впрочем, многие считают, что статистика сильно занижена: внешне такую смерть сложно отличить от самоубийства. Есть данные, что за десять лет в мире от игр с удушением погибло больше тысячи человек. У нас статистику не ведут, хотя под Москвой уже погибли двое школьников – доказано, что обе смерти стали результатом «собачьего кайфа».
– И давно так кайфуют?
– Я же говорю: с восемнадцатого века. У нас так играли в пионерлагерях и советских школах, в перестройку и нулевые. Только раньше технику сжимания сонной артерии передавали из уст в уста как городские страшилки про черную руку, а теперь включил компьютер и беспрепятственно вступил в сообщество любителей «покайфовать», где все расскажут, покажут, ободрят и одобрят. Дети даже соревнуются: кто соберет больше обмороков за день. В Интернете тысячи видеороликов – тренируйся на
– Ну, так как они это делают? – допытывался недогадливый Славыч.
– Сначала повышают давление частым дыханием: один садится на корточки спиной к стене и дышит часто, по-собачьи. Второй, помощник, стоит рядом и затягивает на шее веревку или ремень, а потом вовремя удавку ослабляет. Механика понятна: гипоксия, краткосрочная ишемия мозга, потеря сознания на несколько секунд. На этом фоне могут появляться галлюцинации: кто-то видит Эйфелеву башню, кто-то мчится в звездолете на Марс… Когда удавку снимают, к мозгу резко приливает кровь – вот тебе и особые ощущения, состояние эйфории у этих космических ковбоев, вернувшихся с седьмого неба. Высшим пилотажем считается получать кайф в одиночку, самостоятельно затягивая на шее удавку, – это сложнее и опаснее, с седьмого неба можно и не вернуться. И этой милой забаве предаются целыми классами, обычные дети, которым нечем себя занять, но уже хочется получить от жизни чего-то эдакого.
– Да уж, детские шалости… – Славыч допил пиво и заказал еще. Христофоров последовал его примеру, хотя и знал, что не стоило бы.
– Почему же только детские? – невозмутимо сказал он. – Вот ты фильм «Убить Билла» видел?
Славыч попытался что-то такое припомнить и неуверенно кивнул.
– Билла тоже «собачий кайф» убил? – сделал он осторожное предположение.
Христофоров в восторге хлопнул себя по ляжкам: такой прозорливости от Славыча он не ожидал.
– Да вроде того! Ну, то есть в фильме его баба заколола, но актер, который его играл, сам себя в семьдесят два года задушил по неосторожности.
– Как это? – не поверил Славыч.
Принесли пива, и Христофоров продолжил ликбез.
– Поехал мужик фильм в Таиланд снимать. Нашли повешенным в гостиничном номере, в шкафу. Думали, убийство – так в номер никто не входил. Думали, самоубийство – так уж больно мудреное: одна веревка на шее завязана, а другая – на члене. Экспертиза показала: аутоасфиксиофилический несчастный случай во время специфического самоудовлетворения. Это не совсем «собачий кайф», конечно. Мужик хотел не обморок словить, а банально кончить.
– Банально, – хмыкнул Славыч. – Лучше бы таечку снял. Их там пруд пруди на каждом углу. Зачем в шкаф-то лезть…
– Небанально, – согласился Христофоров. – Творческий человек не ищет легких путей. Неужели он за свои семь десятков таечек не видел?
Славыч подумал, что и не смотрел «Убить Билла», и теперь уже не будет. Он против шкафов и веревок в Мекке секс-туризма, это же тебе не глухая российская деревуха, да и в ней-то здоровый представитель нации вышел бы из положения…
– Revenons nos moutons [4] , – сказал Христофоров, вспоминая, как схватил на четвертом курсе трояк по французскому и лишился стипендии, пришлось брать больше смен в «башне смерти». Славыч тогда воспользовался миниатюрными, исписанными вязью латинских букв шпаргалками и получил пятерку.
4
Вернемся к нашим баранам (фр., крылатое выражение).