Доктор Крюк

Гросов Виктор

В этот момент в каюту ворвался еще один пират, с криком:

— Капитан! Парус на горизонте!

Я перевел взгляд с Стива на ворвавшегося пирата, потом на беспомощно лежащих на полу Роджерса, Бена, Сквиббса, Маргарет и ее отца.

Похоже, у меня нет выбора.

Глава 10

— Марго, — обратился я к девушке,

которая, к счастью, была в относительном порядке, — ухаживай за больными. Давай им пить понемногу, следи за дыханием. Если что — зови.

Я проигнорировал ее удивленно приподнятые брови и выскочил из капитанской каюты.

— Стив! — крикнул я, едва завидев пирата. — Командуй! Всех наверх! Готовьтесь к бою!

Стив, похоже, только этого и ждал. Он рявкнул что-то своим товарищам, и те забегали по палубе. Скрип, топот, крики — все смешалось в единый гул.

Передо мной расстилалась морская гладь, подернутая легкой рябью. И прямо по курсу, стремительно приближаясь, шел корабль. Такой же пинасс, как и наша «Гроза Морей», но что-то в нем было неуловимо иное.

И, присмотревшись, я понял, что именно. Людей. На палубе вражеского корабля копошилось множество фигур. Гораздо больше, чем у нас. На «Грозе Морей» от силы человек семьдесят, и это, если верить моим воспоминаниям из прошлой жизни, штатная численность для такого судна. А там явно перебор. Видимо, за счет абордажной команды.

Значит, не надо подпускать врагов к себе. Пора проверить свои канонирские умения.

Была еще одна странность. Противник довольно быстро приближался. Кажется вражеский капитан даже не планировал обмениваться стрельбами. Он сразу шел на абордаж. Это очень странно.

Я лихорадочно соображал. Вежа вложила в мою голову знания, но одно дело — теория, и совсем другое — практика.

— Стив! — снова позвал я. — Что за флаг? Чей корабль? Не в курсе?

Стив подбежал ко мне, тяжело дыша.

— В курсе, — хмыкнул пират, — флаг Франсуа Олоне, Док! — выпалил он.

Имя мне ни о чем не говорило, кроме национальности капитана. Француз, значит. Французы и англичане — вечные соперники, особенно в Карибском море.

Одно дело — лечить раненых, и совсем другое — командовать кораблем в бою. Да еще и против пиратов!

— Стив, сколько у нас пушек?

— Двенадцать, Док! — отрапортовал Стив. — По шесть с каждого борта. Но, боюсь, не все в лучшем состоянии… Да и порох у нас, прямо скажем, не ахти.

— Ладно, будем исходить из того, что есть. Зарядить все! Ядрами! И… — я на мгновение задумался, — … книппелями! Если порох подкачает, хоть цепями мачты им снесём.

— Книппелями? — переспросил Стив. — Давно мы их не использовали…

— Вот и повод вспомнить! — Я хмыкнул.

Книппели (два ядра, соединенные цепью) были эффективны против такелажа (мачты, паруса и прочее), но требовали большей точности, чем обычные ядра.

— Есть, Док! — Стив умчался выполнять приказ.

Я же, подойдя к ближайшей пушке, принялся ее осматривать. Вежа не подвела — я будто всю жизнь провел у орудия. Знал, как проверить ствол, оценить качество пороха.

Вообще у нас было шестнадцать

пушек, две из них были в явно нерабочем состоянии. А тут еще две, оказывается были поломаны. Странно, что четыре орудия просто так занимали место. Нужно будет потом посмотреть, можно ли что-то с ними делать.

— Эй, вы, шевелитесь! — рявкнул я на пиратов, которые, казалось, решили устроить соревнование по медлительности, возясь с орудиями. — Не спать! Растопырили клешни, как крабы на отливе! От вас сейчас зависит не только ваша драная шкура, но и жизнь каждого на этом корабле! И пороха не жалеть! Слышите, скупердяи?! Лучше перезарядить лишний раз, чем потом кусать локти, когда враги отправят нас всех на корм акулам! Заряжайте по полной!

Мой окрик возымел действие. По крайней мере, внешне. Пираты зашевелились, засуетились, загремели банниками и ядрами. Но я-то, с моим опытом, прекрасно видел и слышал, что творится в команде.

— Ишь, раскомандовался, докторишка… — проворчал себе под нос один из канониров, коренастый малый с перебитым носом и шрамом через всю щеку. Кажется это его я лечил, когда кэп решил проверить мои навыки врача. — Нашелся, капитан…

Ворчание это, хоть и тихое, не укрылось от ушей его соседей. И реакция последовала незамедлительно.

— Ты чего, Гнилозубый, совсем нюх потерял?! — прошипел стоявший рядом с ним долговязый пират, отвешивая ворчуну увесистую затрещину. — Капитан с боцманом в отключке, квартирмейстер тоже… Кто командовать-то будет, а?! Ты?

— Да заткнись ты, Долговязый! — огрызнулся Гнилозубый, потирая ушибленное место. — Сам-то больно умный…

Но тут в разговор вмешался третий пират, здоровенный детина с голосом, как у корабельного колокола:

— А ну, цыц, оба! Док дело говорит! Нечего тут сопли разводить! Живо за работу! А то я вам сейчас обоим…

Он многозначительно покрутил в воздухе огромным кулаком, и Гнилозубый с Долговязым, благоразумно решив не испытывать судьбу, притихли и принялись с удвоенным рвением заряжать орудие.

Но и этого оказалось мало. К Гнилозубому, который все еще косился в мою сторону с плохо скрываемым недовольством, подошел Стив.

— Ты чего, оглох, что ли?! — рявкнул он. — Док сказал — делать! Значит, делать! А не сопли жевать!

И, для пущей убедительности, Стив добавил Гнилозубому еще одну затрещину, на этот раз — с другой стороны.

Гнилозубый, оказавшись между двух огней, окончательно сник и, бормоча что-то нечленораздельное, принялся за работу с таким усердием, словно от этого зависела не только его жизнь, но и посмертная участь.

Я же, наблюдая за этой сценой, мысленно усмехнулся. Да, пиратский народ — это вам не чопорные английские джентльмены. Тут все решается быстро и просто: затрещина, пинок, крепкое словцо и никаких тебе долгих разговоров и увещеваний.

Но, как ни странно, именно такой подход и работал. Пираты, конечно, были вольными людьми, привыкшими к вольнице и анархии, но в бою, когда на кону стояла жизнь, они понимали необходимость подчинения. И подчинялись — пусть и не всегда с охотой, пусть и с ворчанием и руганью, но подчинялись.