Доктор Сон
Шрифт:
(поторопись пожалуйста)
отключались. Он проник в сознание,
(поторопись пожалуйста время истекает)
которое было ясным, как и прежде, но понимал, что перед ним проходят самые последние мысли… по крайней мере самые последние для Чарли Хейеса.
Налитые кровью глаза закрылись, потом открылись вновь. Очень медленно.
– Все в порядке, – сказал Дэн. – Вам нужно лишь заснуть. Сон принесет вам облегчение.
– Значит, ты так это называешь?
– Да.
– Не уходи.
– Я никуда не уйду. Я буду с вами.
И он остался с ним до конца. Это было его пугающей привилегией.
Веки Чарли снова сомкнулись. Дэн тоже закрыл глаза и увидел в темноте медленную голубую пульсацию. Один раз… дважды… стоп. Один раз… дважды… стоп. Снаружи стонал ветер.
– Спите, Чарли. Вы все делаете правильно, но вы устали, и вам необходим сон.
– Я вижу свою жену. – Едва различимым шепотом.
– Правда?
– Она говорит…
Он не закончил, только последний голубой всполох мелькнул за закрытыми веками Дэна, только последний выдох вышел из груди лежавшего рядом с ним человека. Дэн открыл глаза, прислушиваясь к звукам ветра и дожидаясь финала. Через несколько секунд тускло-красный туман поднялся из носа Чарли, изо рта и глаз. Это было то, что старая больничная сиделка в Тампе – обладавшая зачатками сияния подобно Билли Фриману – назвала испусканием духа. Она говорила, что ей часто доводилось видеть его.
Дэн видел его всегда.
Туман приподнялся, ненадолго завис над телом покойного. А потом растворился.
Дэн поднял правый рукав пижамы Чарли и проверил пульс. Но это была уже пустая формальность.
Аззи обычно уходил еще до того, как все кончалось, но не этой ночью. Сейчас он стоял на покрывале рядом с Чарли и смотрел на дверь. Дэн повернулся, ожидая увидеть Клодетту или Джан, но там никого не было.
Хотя все же кто-то там был.
– Эй! Кто там?
Молчание.
– Уж не та ли маленькая девочка, которая любит писать на моей школьной доске?
Нет ответа. Но там точно кто-то был.
– Ты Абра?
Чуть слышный за шумом ветра аккорд пианино. Дэн мог бы списать его на игру воображения (он не всегда отличал ее от причуд сияния), если бы не Аззи, который подергивал ушами и не сводил глаз с дверного проема. Там кто-то стоял и наблюдал за ними.
– Так ты все-таки Абра?
Снова несколько нот, а потом – тишина. Но только теперь наступила настоящая тишина. Все. Кто бы это ни был, сейчас дверной проем пустовал. Аззи потянулся, спрыгнул с кровати и удалился, ни разу не оглянувшись.
Дэн посидел еще немного, вслушиваясь в завывания ветра. Потом опустил верхний край кровати, закрыл простыней лицо Чарли и пошел в комнату дежурных медсестер, чтобы официально сообщить о смерти еще одного постояльца хосписа.
Закончив заполнять необходимые бумаги, Дэн отправился к торговым автоматам.
Да, но эти треклятые синяки на руке умирающего старика!
Карлинг откинулся назад на стуле, поглощая мятные подушечки. «Популярную механику» он сменил на иллюстрированный журнал с фотографией последней звезды телесериалов на обложке.
– Мистер Хейес скончался, – тихо сказал Дэн.
– Печально. – Карлинг не отрывался от журнала. – Но ведь потому их сюда и привозят.
Дэн поднял ногу, зацепил переднюю ножку стула, на котором сидел Карлинг, и с силой дернул. Стул вылетел, и здоровяк приземлился на пол. Коробка с мятными подушечками выпала из его руки. Он с недоумением уставился на Дэна.
– Ну что, теперь ты уделишь мне внимание?
– Ах ты, сукин… – Карлинг начал вставать, но Дэн уперся подошвой ботинка ему в грудь и прижал его к стене.
– Вижу, уделишь. Отлично. Прежде всего тебе же будет лучше какое-то время не пытаться встать. Просто сиди и слушай меня. – Дэн склонился вперед, зажав ладони между коленями. Очень крепко. Уж слишком сильно они чесались. Он хотел бить, бить, бить. В висках с шумом пульсировала кровь. Успокойся, сказал он себе. Не теряй контроля над ситуацией.
Но как же это оказалось тяжело!
– В следующий раз, когда увижу отметины твоих пальцев на руке пациента, я их сфотографирую, чтобы показать миссис Клаузен, и ты вылетишь отсюда как пробка, несмотря на все твои связи. А как только ты перестанешь быть моим коллегой по работе, я тебя найду и вышибу остатки мозгов.
Карлинг все-таки поднялся, опираясь на стену и не сводя глаз с Дэна. Он был выше ростом и фунтов на сто тяжелее. Его руки сжались в кулаки.
– А ну-ка попробуй! Чего откладывать? Давай прямо сейчас!
– Конечно, но только не здесь, – согласился Дэн. – Люди спят, и в доме покойный. С отметинами от твоих пальцев.
– Я ничего такого ему не сделал. Только замерил пульс.
Ты же знаешь, как легко поставить синяк больному лейкемией.
– Знаю, – кивнул Дэн, – но ты сделал это намеренно. Не понимаю почему, но сделал.
В мутных глаза Карлинга что-то промелькнуло. Не проблеск вины – Дэн сомневался в его способности чувствовать себя виноватым в чем бы то ни было. Это была тревога, когда он понял, что его видят насквозь. И страх, что его поймают.