Доктор. Заново

Афанасьев Семён

— Издеваешься?

— Нет. Я — парень простой. Инструкции соблюдаю буквально. Мало ли что тебе сейчас в голову взбредет.

— Да не буду я никого предупреждать! Сейчас в два часа просто уволим за дискредитацию…

— Ваше право. У меня пока вопросов нет. Соревноваться с вами в скорости не буду: я сейчас на работу. Дорога от вас — как раз мимо спецсуда. Если до того момента, как я буду проезжать спецсуд, ты мне

сам позвонишь и скажешь, что Кузнец отстранён, санкцию на меру пресечения брать не буду.

— Да считай, уже и отстранён, и уволен! Но время дайте? Ты же понимаешь, что мне сейчас надо целое цунами подымать для этого?

— Так не подымай. Я сейчас пойду, возьму санкцию — и сам ему определю меру пресечения. На основании этих вот материалов. На своё усмотрение. Потом — обжалуйте, отменяйте. Если получится… Я ж никого не неволю!

— Что-то мы делаем неправильно, — пронзительно глядя в глаза, тихо говорит Комаровских.

— Игорь Трофимович, ты мне на жизнь хочешь пожаловаться? Так давай, жалуйся! Я тебе тоже пожалуюсь! Что одни жопы мнут, вместо работы, и их специально вызывать надо — из-за их сотрудников! Ты не подумай, я не о тебе, что ты! Ты ж наверняка в здании был, когда я приехал, это просто здание у вас оху-ть какое большое — и ты сорок минут по зданию маршировал, служебную обязанность исполнить! Так, к слову пришлось! А люди из другой службы в полночь ещё не ясно когда спать лягут! Потому что работать приходится и за себя, и за… Всего доброго. Не прощаюсь. Полночь уже была, так что сегодня ещё увидимся.

Мы уже спим после всего, когда звонит мой телефон. Олег, который прокурор. Беру трубку, одновременно выходя из спальни.

— Саня, спишь?

— Уже нет. Слушаю внимательно.

— Ладно, потом доспишь… Я по делу, могу замотаться, забыть — чтоб ты был готов. Помнишь, мы говорили, что у звонившего тебе в клинике взрослого парня есть два варианта дальнейшего общения с тобой?

— Да, очень хорошо помню, — тут же врубаюсь с полоборота. — Будет какой-то из двух вариантов? Может, всё-таки третий — и меня проигнорируют?

— Хе-хе, не мечтай, второй вариант. Уже запущен. Автора этого запуска мы уже… м-м-м… В общем, головы, отдавшей команду, можно не опасаться. Но голова рукам и ногам успела скомандовать. Ты понимаешь, о чем я, в рамках второго варианта?

— Очень хорошо понимаю. Продолжайте.

— По идее, руки и ноги, перед работой, голову должны ещё раз спросить. Чтоб взаимодействие наладить. Мы сейчас занимаемся головой, тут у неё в её здании ещё несколько таких же голов-родственников оказалось… пока не можем оторваться. К рукам и ногам приступим позже. Пока не ясно, когда. На всякий случай предупреждаю: мой номер держи на экране. Если что — просто тисни звонок. Я буду знать, что делать. Рукам укорот дадим сразу, но пока нет возможности тратить на них драгоценное время — пока местные головы всё не позабывали. Ну, пока. Спокойной ночи.

— И вам.

— Хе-хе, шутник, — весело ржёт Олег на том конце провода. — Мы теперь поспим хорошо если завтра…

Помещение без окон со столом и двумя стульями, намертво прикреплёнными к полу. Друг напротив друга сидят Бахтин и Кузнецов.

— Привет, что ли? Тебя просить

представиться для протокола? — не поднимая глаз от заполняемого листа, спрашивает Бахтин.

— Ой, Бахтин, не доставай. Кузнецов Игорь Олегович. Не помнишь? — бросает второй собеседник.

— Помню. Но есть порядок. В принципе, можем и просто так поговорить. Мне это, — тычок пальцем на стопку бумаги на столе, — уже до лампочки. Я свои задачи решил. Ты в курсе, почему ты здесь?

— Предполагаю. Тёрки между Вашим и Нашим. Сведение счётов. Решили через меня кое-кого в центральном аппарате зацепить.

— Мда, Кузнец… С самомнением у тебя всё в порядке… Нет. Не поэтому. Официально довожу. Ты обвиняешься в превышении служебных полномочий и в покушении на незаконное лишение свободы несовершеннолетнего. Сюда плюсую преступный сговор с ментами — которых ты сагитировал тебе помочь. Сговор пресечён. По результатом негласной проверки (тебя же), обнаружено: твои внеслужебные контакты с некоторыми офицерами МВД имели систематический характер. Расшифровка твоих телефонных переговоров за период … м-м-м… нескольких месяцев однозначно доказывает регулярность, что уже говорит в пользу ОПГ. С тобой во главе, Кузнец.

— Какая ОПГ? — Кузнецов ошарашен. — Ты это серьёзно? Бахтин, ты это мне говоришь? Это я организованно и преступно зажирел, загнил и берега попутал?

— Зажирел — нет. Спору нет. Ты не хапуга. Ты — искренне дурак… Загнил — промолчу. У каждого своё ощущение реальности. Берега попутал — однозначно да.

Недолгое молчание, во время которого Кузнецов берёт себя в руки:

— Так, ну расшифровку телефона ты физически не мог получить без санкции, так что…

Бахтин, хищно улыбаясь, достает из папки два листа и подвигает их к Кузнецову. Кузнецов пробегает по тексту глазами:

— Печально… Значит, меня просто «сливают». Вероятно, у нас «перетряска». И мои от меня просто отказываются. Либо — мною откупаются.

— Нет, Кузнец. Ваши как раз изо всех сил пытались вставить палки в колеса. И спустить всё на тормозах. На уровне ДВБ. По инерции. Просто всё меняется. А вы живёте прошлым. Ты — это очень хороший пример того, как нормальный человек … ладно, с чего мне тебя агитировать… В общем, твои игрища с шестнадцатилетним пацаном, которого ты ментам скомандовал упаковать — это уже днище. И ты искренне не понимаешь, как в том анекдоте, «за чтооооо?», — явно кого-то передразнивает Бахтин.

— Так это ты из-за этого пацана прицепился? — широко открывает глаза Кузнецов. — Ещё ж не сделано ничего?

— Во-первых, менты уже стартовали. У тебя хорошие друзья, Кузнец… Во-вторых, у меня другие задачи. Ты очень переоцениваешь себя. Потому делаешь неверные выводы. Цель — не ты. И даже не твоя братва в центральном аппарате. Цель — отработка одного упражнения. Отгадаешь, какого? И — кто автор упражнения?

— Да не расположен я сейчас к догадкам…