Доктора Звягина вызывали? Том 2
Шрифт:
— Вам надо в гинекологию, — обратился я к ней. — Я сейчас договорюсь.
— Вай, спасибо, молодой врач, — закивала пациентка. — Пойду куда скажешь.
— Станислав Валентинович, организуйте пока что для пациентки машину скорой помощи с носилками, — распорядился я. — А вы давайте те документы, которые есть.
У женщины имелся паспорт гражданина Азербайджана и разрешение на временное проживание. Скорее всего, женщина приехала в страну погостить у кого-то из родственников. Что ж, острое состояние требует оказания медицинской помощи всем без исключения.
Я
— Михаил Алексеевич, вы опять с нововведениями? — усмехнулась та.
— Нет, надо провести в системе пациентку. Гражданка Азербайджана, у нее острое состояние, требующее немедленного вмешательства, — ответил я, передавая документы.
— Ой, да Станислав Валентинович уже подходил с ней, — растерялась та. — Я не знаю, как забить в систему без нашего полиса.
— Значит свяжитесь с айтишниками. Мне нужно госпитализировать женщину так что через десять минут жду результата, — строго ответил я. — Они подскажут вам как это сделать.
— Хорошо, сейчас, — поспешно закивала Людмила Владимировна, забирая у меня документы.
Выделенное время регистратуре я использовал для того, чтобы дойти самостоятельно до гинекологического отделения. С заведующей гинекологией, Осиповой Евгенией Павловной, я пересекался редко. Но впечатление от нее всегда было хорошее. Спокойная, рассудительная, она всегда шла навстречу пациентам, и на нее никогда не бывало жалоб. Отделение она держала в идеальном состоянии, и медицинскую помощь оказывала на уровне.
— Добрый день, Евгения Павловна, — поздоровался я, входя к ней в кабинет. — У меня там пациентка женщина, подозрение на перекрут яичника. Проблема в том, что она гражданка Азербайджана. Сейчас регистратура пытается добавить её в систему.
— Проблема в том, что у нее перекрут яичника, — спокойно ответила гинеколог. — Система меня не интересует. Её сейчас доставят к нам?
— Уже договорились со скорой, — кивнул я. — Вы сами будете оперировать?
При перекруте яичника всегда проводится хирургическая операция. Чаще всего лапароскопическая, для возвращения яичника в прежнее состояние.
— Сама. Хотите поприсутствовать? — лукаво улыбнулась Евгения Павловна.
— Это тоже, — усмехнулся я. На гинекологических операциях я бывал редко, а это вместе с тем обширная область в медицине, и мне было интересно. — А ещё перед этим поприсутствовать при сборе анамнеза. Подозреваю, что там много дополнительных патологий.
— Без проблем, — кивнула Евгения Павловна. — Жду вашу пациентку.
Я вернулся в регистратуру, где Людмила Владимировна гордо вернула мне документы и сообщила о внесении пациентки в систему. Затем поднялся в кабинет к Станиславу Валентиновичу, где была пациентка. К моему удивлению, он тоже не сидел без дела, и уже заполнил необходимое направление и другие бумаги.
Как раз подъехала скорая, и мы с терапевтом вдвоем переложили довольно грузную женщину на носилки и донесли до машины. Отделение гинекологии было недалеко, но лучше не рисковать и не давать женщине
Мы транспортировали пациентку в отделение, и Станислав Валентинович убежал обратно в поликлинику, продолжать прием. Я же решил закончить здесь. Евгения Павловна самостоятельно провела УЗИ, подтвердив мой диагноз. И распорядилась готовить операционную.
— Айсель Аслановна, — обратился я к женщине. — У нас нет никаких ваших медицинских документов, поэтому мне надо вас тщательно опросить. Расскажите, есть ли у вас хронические заболевания?
— Ноги вены больные, да, — ответила пациентка, поднимая платье и демонстрируя расширенные варикозные вены. — Надо операция делать, но не делаю.
Так, не очень хорошая сопутствующая патология. При операции и после нее необходимо достаточное количество антикоагулянтов, чтобы кровь была жидкой и не появлялось дополнительных тромбов.
— Что-нибудь ещё? Давление, сахарный диабет, бронхиальная астма? — продолжил расспрос я.
— Диабет есть, да. Таблетки пью, утром, — закивала Айсель Аслановна. — Сахар в норме, проверяла, когда ехать надо.
Сахарный диабет является противопоказанием для оперативного лечения, когда он в стадии декомпенсации. То есть, когда уровень глюкозы в крови гораздо выше допустимого. Надо обязательно проверить его сейчас по цито.
Я провел ещё один осмотр пациентки, измерил давление, выслушал легкие, но других патологий не обнаружил. Затем процедурная медсестра взяла у нее кровь на анализы, через десять минут был результат. Сахар, к счастью, был в норме.
— Противопоказаний для оперативного лечения нет, — отчитался я перд Евгенией Павловной. — Но есть несколько уточнений.
Я подробно добавил, какие препараты нужно использовать в послеоперационном периоде, приложив в историю болезни полный осмотр.
— Поняла вас. Вы золотой врач, Михаил Алексеевич, — улыбнулась заведующая гинекологией. — Тогда можно приступать.
Я сбегал за своим хирургическим костюмом, помылся и подготовился для присутствия на операции. В этот момент я снова почувствовал себя студентом медиком, испытывая давно забытый трепет перед чем-то новым. Евгения Павловна почувствовала мое состояние, и при операции подробно рассказывала мне каждый шаг. А потом я самостоятельно наложил швы, подведя такой своеобразный итог нашему общему лечению.
Вышел из гинекологии я только спустя несколько часов, уставший, но счастливый. На улице падал снег, и настроение у меня было удивительно хорошим, каким-то предпраздничным. Воздух был зимний, чувствовалось приближение нового года. На время отошли все мои проблемы с клонами, Пономаревым, экспериментом. Сейчас я был просто врачом, который любит свое дело и горит профессией.
В таком настроении я не спеша решил пройтись по территории, и возле административного корпуса внезапно встретил главного врача. Сергей Георгиевич сидел на лавочке с сигаретой в руках. Причем главный врач не курил, сигарета мирно горела, роняя пепел прямо на его пальто, а он смотрел в одну точку, о чем-то думая.