Доктора Звягина вызывали?
Шрифт:
Я часто бывал у них, сетуя на отсутствие в нашем городе хорошо отработанной системы реабилитации. В более крупных городах открывали целые отделения реабилитации в стационарах, а у нас максимум – можно в поликлинику на электрофорез и массаж походить. Из деревни особо не находишься, а уж таким пациентам тем более.
– Пролежни у неё образовались. Чай переворачиваю её мало, иль ухаживаю плохо, – объяснял пожилой мужчина, провожая меня в комнату к супруге.
– Пролежни часто образуются у лежачих больных,
Программа реабилитации – это дополнение к группе инвалидности, в котором перечисляются все необходимые технические приспособления для пациента. Сюда относятся противопролежневые матрасы, протезы, костыли, инвалидные коляски и прочие медицинские изделия.
– Да он не оформил ещё, – почесал затылок мужчина, – говорит работы много.
– Ох, сейчас разберусь, – я быстро набрал номер нашего невролога, Антона Эдуардовича.
– Совин на проводе! – послышался голос нашего невролога.
– Антон Эдуардович, вам сколько раз ещё намекать на необходимость оформления инвалидность Сидоркиной? – строго спросил я невролога.
– Так это… У меня их знаешь сколько! А время-то не резиновое, – замямлил в ответ невролог.
– Я думаю недели тебе хватит, – отрезал я, и положил трубку, не слушая протестующие ответы Антона Эдуардовича.
– Вопрос решён. Документы все передавали? – спросил я у супруга пациентки.
– Конечно, месяц назад ещё, – кивнул тот, – спасибо вам!
– Да мне не за что, пока что, – задумчиво ответил я.
Если месяц назад передали, как бы там не просрочились все обследования. Ведь для оформления группы инвалидности все анализы и инструментальные обследования имеют определенный срок годности – два месяца. После этого их нужно сдавать заново. Впрочем, это уже пусть невролог смотрит.
Я написал рекомендации и попрощался с пациенткой. Речь у той ещё не восстановилась, но она благодарно мне улыбнулась. Муж пациентки проводил меня чуть ли не до машины, обещая в следующий раз обязательно угостить домашним мёдом со своей пасеки.
Мы двинулись в обратный путь, и я позвонил Николаю, которому сегодня предусмотрительно выдал другой мобильный телефон для связи.
– Ну что? – без конкретики спросил я Николая, чтобы Владимир ничего не заподозрил.
– Минут через пятнадцать буду в поликлинике, – послышался его голос из мобильника, – в кабинете тебя подожду.
– Хорошо, – я отключился, а затем поинтересовался у водителя, – через сколько доедем?
– Да минут пятнадцать, тут шоссе хорошее. Сейчас долетим, – радостно ответил тот, разгоняя нашу машину до максимально разрешенной скорости.
Вот черт, мы же с Николаем приедем тогда одновременно!
– Ты не гони так, езжай аккуратнее, – осторожно предложил я водителю.
– Так дорога хорошая, недавно же асфальт положили, тут можно хоть под двести лететь, ничего не будет. Только наша ласточка развалится, если я её до двухсот попытаюсь разогнать!
Мы проехали ещё какой-то отрезок пути молча. Я усиленно придумывал причину затормозить нашу поездку.
– Слушай, ты что-то раскраснелся. Давай давление тебе померю, – предпринял я новую попытку.
– Да ну брось, тут ехать то осталось, – начал отмахиваться Владимир.
– Дело двух минут. Останавливай, как врач тебе говорю, – строго сказал я.
Владимир нехотя съехал на обочину, наверное, думая про себя: «чего это он вообще пристал?!».
Я достал тонометр и начал мерить давление, стараясь растянуть время.
Так, стоп… Сто восемьдесят на сто. А на другой руке… тоже самое. Хотел время потянуть, а у моего водителя на самом деле артериальная гипертензия третьей степени!
– Так, Владимир, и давно у тебя такое давление? – спросил я водителя.
– Ну недели две уже точно. Не говори на работе никому, на больничный отправят! – взмолился Владимир. – А у нас сам знаешь какие зарплаты. Болеть никак нельзя!
– Ты с ума сошёл? Тебя в стационар класть надо, с таким-то давлением! – возмутился я.
– Да я нормально себя чувствую. Ну войди в моё положение!
– Ты понимаешь, что это для твоего здоровья опасно! С таким давлением ездить, это и до инсульта недалеко, – пытался я достучаться до него.
– Да ничего мне не будет. Ничего не болит, езжу вон спокойно. Давай без больницы, будь другом.
– Так, ладно, – нехотя согласился я, – распишу тебе сейчас лечение, будешь каждый день о самочувствии отчитываться. А сейчас вот, возьми под язык, – я протянул ему таблетку из своих личных запасов.
Так, моксонидин сейчас давление снизит, но нужно ему терапию постоянную расписать.
Владимир покорно взял лист с назначениями, и клятвенно пообещал все принимать. Мы, наконец, добрались до поликлиники, где он ещё раз взял с меня обещание никому не рассказывать про этот инцидент.
Я направился в свой кабинет, где успешно соединился с Николаем. Сбегал в лабораторию, оформил привезённые им мазки на грипп и коронавирус. Такая процедура обязательно выполнялась всем температурящим пациентам и на приеме, и на дому. Затем вернулся и принялся заполнять карты домашних вызовов. От работы меня отвлек телефонный звонок.
– Алло, Михаил Алексеевич, – раздался голос нашего заведующего хозяйством, – зайдите ко мне срочно.
– А в чем дело? – удивился я.
Заведующий хозяйством звонил мне, мягко говоря, редко.