Документ "Ж" (сборник)
Шрифт:
Лишь одна из жён любимых
По прозванию Окапи
Несмотря на поздний климакс,
Родила ему сынишку.
Поздний мальчик был дебилом.
Его звали Мягкий Череп.
Лёжа в мамином вигваме,
Он катал из носа шарик.
Только в двадцать из вигвама
Он наружу показался.
Говорят, совет старейшин
От испуга обос...ся.
Мягкий Череп левым глазом
Постоянно видел звёзды.
В то же время правым
Видел только кончик носа.
Изо рта слюна стекала,
До пупа язык болтался,
Украшение из перьев
Он носил на рыжей щётке.
Лишь животные инстинкты
Жили в этом организме —
Обожраться, отоспаться,
Сбросить стул и размножаться.
Раз, среди болотных топей,
Мягкий Череп кушал клюкву.
Вдруг пирога подплывает
С озорницей Тонкой Струйкой.
Стала та дразнить калеку
Всевозможными словами,
А потом доху задрала
И вареник засветила.
Мягкий Череп отвязался
И набросился на Струйку,
Отдубасил озорницу
И опять стал кушать клюкву.
Струйка с плачем убежала,
Грустной стала, затаилась.
Но проходит пятый месяц,
Её тушка округлилась.
А буквально через месяц
Мягкий Череп шёл до ветру,
Провалился в яму с гризли,
И медведь его покушал.
Засвистел по норкам суслик,
Распустились почки клёна.
На проталине весенней
Струйка родит карапуза.
И боясь упрёков близких
И насмешек злых подружек,
Струйка голого младенца
Бросила в ручей широкий.
Там, средь зарослей кувшинок
По теченью он понёсся,
Карпы, щуки и сазаны
Мотылём его кормили.
Так доплыл он до Флориды
В племя славных семинолов,
И его они назвали
За цвет кожи — Оцеолой.
Хороша Флорида летом,
Светит солнце над Майами,
Быстрокрылые колибри
Опыляют орхидеи.
В этом крае благодатном
Быстро вырос Оцеола,
Крепким стал, как хвост каймана,
И стремительным, как газы.
Он ловил с друзьями рыбу,
По сезону бил орехи,
Ставил снасть на крокодила,
Уважал совет Старейшин.
Срок пришёл — и он женился.
На красавице Онасис,
Младшей дочери шамана,
Ослепительной блондинке.
Вскоре та отяжелела,
Но на месяце четвёртом
Подняла предмет тяжёлый
И нарушила процессы.
От натуги у Онасис
Разорвалась перепонка,
И мгновенно наступили
Преждевременные роды.
К
Выкидыш сказал: «Спокойно!
Заверните меня в шкуры,
Дайте спать, курить и кушать».
Так родился Гайавата
По преданьям и легендам,
По стишкам и прибауткам,
По частушкам и припевкам.
А беда уже спешила:
Из-за моря голубого
Повсеместно появились
Бледнолицые собаки.
Стали строить форт за фортом,
За бесценок брали шкурки,
И, конечно, торговали
Всюду огненной водою.
И Онасис с Оцеолой
Пристрастились к этой дряни,
Стали пить её, заразу,
Ей же, кстати, запивая.
Пусто стало в их вигваме.
Лишь пучки сушёной рыбы.
Дремлет сизая Онасис,
Рядом — голый Оцеола.
Малолетний Гайавата
Их просил неоднократно
Завязать с алкоголизмом
И построить светлый цимис.
Пукнет лишь в ответ Онасис,
Рассмеётся Оцеола,
Бросят чем-нибудь в подростка.
Зря старался Гайавата.
Но развязка наступила.
Как-то пьяный Оцеола
Возле форта часового
Спутал со своей Онасис.
Тот напрасно звал на помощь,
Оцеола его вжарил,
А узнав, что обознался,
Застрелил из арбалета.
Утром воинские части
Окружили семинолов,
И потребовали выдать
Оцеолу и Онасис.
Те, конечно, отказались
И для пущего эффекта
Показали бледнолицым
Окончанья организмов.
Схватка вспыхнула мгновенно.
Но у белых были пушки,
И они одним зарядом
Всех почти что истребили.
Когда белые ворвались
К Оцеоле и Онасис,
Те уже от мармулета
Ничего не соображали.
Оцеола понял: «Вилы»,
И сказал: «Одну секунду».
Бахнул стопку на прощанье
И ударил по тротилу.
Гайавата выжил чудом,
Потому что был он лёгкий,
И его взрывной волною
Унесло в леса Канады.
А Канада пахнет лесом,
Пахнет шишкой и смолою,
Пахнет шкурою бобровой,
Пахнет племенем гуронов.
Над Онтарио и Эри
Золотистые восходы,
Над суровым Мичиганом
Идентичные закаты.
Но и тут уже повсюду
Появился бледнолицый,
Ост-Индийская контора
По пушнине выступает.
И индейцы — дети леса
Им несут бобра и белку,
Лося, волка и енота,
Пуму, выдру и тапира.