Долбаные города
Шрифт:
"Я могу кричать об этом. Все равно меня не услышат. Владельцы медиа-холдингов и банкиры знают, что им не нужно уничтожать нечто, чтобы оно перестало существовать."
Ладно, подумал я, а ты знаешь, как меня завести. Еще пару слов о контроле СМИ над реальностью, и я расстегну ширинку, Сахарок.
"Но все в порядке. Я не боюсь. Больше никаких загадок. Он питается нами, кормится плотью. И тобой тоже, ему нравятся мальчики вроде тебя, Ириска, облизывающие кровь, которая остается."
Сам ты чокнутый, Сахарок. И все же, надо признать, обращение заставило меня вздрогнуть. Это всегда жутковато, правда?
"Они реальны, реальнее, чем вам
На этом Сахарок закончил свое глубокомысленное сообщение, оставив меня в прострации.
— Вот бывает, — протянул я вслух. — Что тебе сказали все, что ты любишь, но ощущение осталось какое-то странное.
Я свернул все окна, уставившись на рыжий огонь на фоне джунглей Вьетнама.
Все это такие глупости, Макси. У парня едет крыша, и, может быть, это вообще не парень, не стоит приписывать свой пол любому мыслящему существу по умолчанию.
Но он говорил о голоде, говорил о крови.
Я смотрел на заставку моего рабочего стола, пока экран не погас, и я не увидел свое отражение: голова чуть склонена набок, а на губах — улыбка. Я не знал, откуда она взялась. В голове моей путешествовали отдельные строчки из поста Сахарка, и я пытался остановить их, как непослушных питомцев. Я ждал, когда проснется Леви, знал, что первым делом он позвонит мне.
По крайней мере, одного вопроса больше не стояло. Теперь не нужно было решать, возвращаться к спиралям на кладбище или нет. Раскапывать ли землю над Калевом. Сама мысль об этом поступке вызывала у меня сильное внутреннее противодействие, возможно, у меня все-таки имелось хилое Супер-Эго, недовольное моими планами на вечер. Я дернул мышкой, экран загорелся, и, обновив страницу, чтобы ответить Сахарку, я понял, что комментарий удален. Я проверил несколько раз, надеясь, что просто потерял его в потоке ругательств, адресованных мне (это не страшно, я умел ругаться грязнее лет этак с шести).
Нет, у меня не возникло параноидных мыслей о том, что правительство удаляет сообщения пользователя с ником "Сахарок". Но Сахарок мог играть в игру на опережение с какими-нибудь воображаемыми агентами. Это было логично для просто чокнутого. Но я не знал, можно ли причислить его к просто чокнутым.
Я поискал пользователя с таким ником, но нашел только симпатичную школьницу года на три младше меня, ведущую блог о своих бальзамах для губ. Вряд ли она имела какое-либо отношение к крови, даже менструальной.
Я вдруг почувствовал себя героем фильма, но тут же сам себя успокоил:
— Если бы ты был в кино, Сахарок обратился бы к тебе по имени, и ты испугался бы, как много он знает о твоей жизни, задрот.
Хотя это был бы относительно неплохой вариант. Можно было снова обвинить во всем Саула. Я некоторое время терзал поисковик запросами о спиралях, перво-наперво вышел на стремную статью в "Википедии". Жутковата она, правда, была от наличия теорем и формул, а не от глубоких эзотерических смыслов. Кроме того, что я уже знал о символике спирали (знал? или чувствовал инстинктивно, спираль — иконический символ, это все так понятно), мне удалось совершить экскурс в уморительно скучный мир орнаментов народов Земли. Калев рисовал разные спирали: свернутые и развернутые, и я подумал, что он хотел сказать две вещи.
Или не хотел сказать ничего, может, он рисовал их, когда говорил по телефону, отыгрывал давно забытые детские мечты разукрасить
Кто кормится плотью?
Тот, наверное, у кого такие большие зубы. Или желтые глаза.
Все эти энциклопедии символизма для студентов университетов и желающих набить себе татуировку с глубоким смыслом меня не удовлетворяли. Лунарные и солярные символы, эволюция и инволюция, рождение и смерть, и еще больше бинарных оппозиций, не представляющих никакого интереса. Никто из авторов статей не мог сравниться с Сахарком, не умел так построить интригу, не умел так навести саспенс.
Мой взгляд зацепился только за одно слово: погружение. И я подумал: глубже и глубже. На этот раз предметом моих забот была не миссис Гласс. Я подумал о могилах. Спираль — это лабиринт, а в лабиринте ищут Граали и минотавров, ведь так? Часто без особенного представления о том, что там на самом деле есть (так же лишаются девственности, я слышал). Я посмотрел на часы и понял, что Эли уже дома. Я позвонил ему, он взял трубку быстро.
— Вы меня бросили!
— У Леви случился приступ.
— Миссис Джонс сказала, что с Леви все было в порядке!
— Ладно, подловил. Дело в том, что мы ходили к Калеву.
Эли сразу же замолчал. Я услышал мяуканье его котов, затем Эли потряс коробкой с сухим кормом.
— Господь Всемогущий, Эли, если ты замолкаешь, я начинаю думать, что говорю с одинокой старушкой.
— Зачем вы были на его могиле?
— Затем, что он зависал с нами иногда, тусовался. Знаешь, это еще называется дружба.
Я зажал телефон между щекой и плечом, ввел запрос "спирали на могилах", совершенно очевидный с самого начала. Я встретился лицом к лицу с невротической стороной интернета, с анонимными крипи-тредами. Все, чему не верят даже шизофреники.
— И там у Леви случился приступ? — спросил Эли. Я кивнул, некоторое время недоумевая, почему Эли молчит, затем сказал:
— Ага. Потому что нам было капец, как страшно.
— Поэтому я туда и не хожу.
— Не в экзистенциальном смысле. Мы видели кровь, идущую из-под земли.
И я подумал: все эти люди, чьи истории я видел на экране, попали в ту же ловушку, что и я. Из динамика доносился нервный смех Эли, и я все понимал. Объяснение "это реально, но я не смог заснять все на видео" не работало. Потому что все реальное можно было заснять на видео. И даже нереальное. Не существовало только того, чего нельзя было зафиксировать.
Остается только найти крипи-тред и рассказать, как все было, надеясь, что хоть кто-нибудь поверит в то, что ты говоришь правду. Или забыть. Тех, кто забыл, наверное, было больше. Спирали на могилах не были в тредах самой популярной темой, им было не сравниться с призраками, странными существами на ночных дорогах и мутантами, обитающими в канализации. Я нашел только четыре истории, и ни в одной из них не фигурировала кровь. Надо сказать, как и любая правда, они не производили особенного впечатления на читателя. Даже я, кровно (кровно!) заинтересованный в этих долбаных спиралях, в какой-то момент захотел передернуть от скуки. Параллельно мы с Эли болтали обо всем, что было в школе, я узнал, что Гершель ведет себя непривычно тихо, что по литературе задали нечто неподъемное, а учительница по физике опять чокнулась, но не в том смысле, в котором я, а просто сильно ругалась на наш класс. Слушая Эли и читая крипи-тред, я решал сложную проблему: сказать ему, что то, что он принял за шутку — правда, или же нет.