Долг чести

Хокинс Карен

Пришло же хитрецам в голову!

Почему-то ему вдруг сделалось смешно. Частенько бывало, что ему расточали любезности, перед ним лебезили, его уговаривали, его домогались… Вот только ни одному смельчаку не приходило в голову попытаться его обобрать!

Дугал не мог отвести глаз от сидящей напротив девушки. Он знал себе цену. Женщины от него всегда без ума, он принимал это как должное, строил глазки и флиртовал, брал и наслаждался. Но ни разу за всю жизнь не испытывал он такого страстного влечения, как к этой женщине напротив.

И — какая ирония — она тоже жаждет его заполучить. Ради содержимого его карманов.

Смеяться ему или злиться? Вроде бы его оскорбили, Однако… он лишь преисполнился по отношению к ней еще большим восхищением.

Что за женщина перед ним? Тайна и смутная догадка, что этой тайны ему не разгадать никогда. Сейчас она выглядит и ведет себя как хорошо воспитанная светская женщина. Но вот перед глазами сцена — София в перемазанном сажей платье помогает Энгусу заложить кирпичами каминную трубу…

Все в Софии Макфарлин интриговало. Возникла туманная мысль: не потому ли ему скучно с лондонскими красавицами, помешанными на богатстве и титулах? Ему нужна подруга, которая не побоится пойти наперекор правилам. Затеять игру, не всегда честную. Женщина, похожая на него самого!

— София, а что поставите вы?

— Сначала ваша ставка, — спокойно ответила она, и глаза ее весело сверкнули. — Что же вы ставите?

Его больше занимала соблазнительная линия ее плеч, умопомрачительная полная грудь, полускрытая кружевами. Черт бы побрал эти кружева!

— У меня деньги в одном из банков Лондона. Могу выдать долговую расписку.

— Нет, спасибо. Я не планирую поездку в Лондон в ближайшее время, и поэтому не смогу получить деньги по вашей расписке.

— Значит, вы не возьмете расписки…

— Нет, но… — София впилась в Дугала пристальным взглядом, хотя голос ее звучал по-прежнему нежно. — Вы могли бы поставить этот дом. Полагаю, необходимые бумаги у вас при себе?

Вот оно. Его догадка верна.

— Разумеется.

София ловко тасовала карты, ее пальцы порхали, словно бабочки.

— Ну, Маклейн? Сыграем на дом?

Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Отчего бы и нет, если вы поставите что-то не менее ценное.

— Не менее ценное, чем дом? Учитывая, в каком он состоянии… думаю, могу кое-что предложить. — Пальцы девушки легли на сверкающее ожерелье на шее. Оно переливалось искрами, бросая отсветы на бледную кожу. Словно роса на цветке!

Дугал прищурился. Сверкает, и что с того? Он не младенец. Не все золото, что блестит.

— Нет.

София безмятежно улыбнулась:

— Почему же? Чудесное ожерелье.

Дугал рассматривал ее из-под ресниц. Поразмыслив, протянул руку:

— Позвольте взглянуть.

Ее пальцы вцепились в ожерелье, улыбка вдруг погасла.

— Вы мне не доверяете?

— Нет. И вы поступили бы мудро, не доверяя мне.

София уронила руки на колени и сухо заявила:

— Я передумала.

Не буду играть на ожерелье. Не желаю.

— Не оттого ли, что оно поддельное?

Ее глаза метали молнии.

— Нет! Его подарил мне отец. Поэтому оно бесценно!

Дугал скрестил руки на груди.

— Ну хорошо. Вы не хотите ставить ожерелье. Тогда что же?

— Полагаю, долговую расписку вы не примете.

Он пожал плечами:

— Вы тоже отказались взять мою.

— Но у меня нет лишних драгоценностей. С этими я не могу расстаться.

— Я буду играть на побрякушки, только если вы позволите мне их осмотреть. Я разбираюсь в драгоценностях.

— Уверена, вам доводилось их покупать, — съязвила София.

— Мне нравится, когда на женщине бриллианты, — спокойно возразил Дугал. — И ничего больше. — Он задумчиво рассматривал Софию из-под полуопущенных век. — Вот если…

— Если что?

— Я не стану играть на дом… пока.

Казалось, она была готова вцепиться в него.

— Пока?

— Сначала его нужно осмотреть, прикинуть, чего он все-таки стоит. Потом, быть может, я поставлю и его.

София старалась выглядеть оживленной, но он видел — она разочарована.

— Полагаю, это разумно.

— Тем не менее мне есть что поставить на кон. Ожерелье из бриллиантового гарнитура. Того самого, что мне проиграл ваш отец.

Ее глаза радостно блеснули.

— Какую ставку вы примете от меня? — спокойно поинтересовалась она.

— Хочу увидеть ожерелье на вас. При этом вы будете обнажены.

Щеки Софии залила краска, но взгляд остался твердым. Она хрипло сказала:

— И правда. Вы не джентльмен.

— Да и вы не благопристойная леди. Мы стоим друг друга.

— Пусть я не дочка герцога, но и не шлюха! Я не могу ставить на кон свою честь.

— Мое предложение не угрожает вашей чести. Просто я хочу оценить вашу прелесть в ее первозданной простоте. Но если вы боитесь, тогда…

Он пренебрежительно махнул рукой.

София мрачно разглядывала сидящего напротив мужчину. Она не унизится до этого старого как мир приема. Не станет делать то, о чем впоследствии пожалеет. Она не дитя.

Но и не такая простушка, чтобы от нее вот так запросто отделаться. Ей нужно отыграть назад дом. Значит, придется воспламенить этого мужчину, заставить желать ее так страстно, что здравый смысл откажет ему.

София разглядывала карты, прислушиваясь к неистовому стуку собственного сердца.

— Я не разденусь.

Маклейн посмотрел ей прямо в глаза.

— Нет?

Одним словом его не убедить. София покачала головой:

— Ради ожерелья — нет.

— Понятно. А что вы готовы сделать ради ожерелья?

— Распущу волосы.

Дугал внимательно оглядел ее прическу. Софии сделалось не по себе. О чем, интересно, он думает? К ее удивлению, Дугал кивнул:

— Отлично.

София облегченно вздохнула: