Долг грабежом красен
Шрифт:
– А я думаю, что мне этого не надо, – произнес Полунин и решительным движением затушил окурок в пепельнице. – Неужели вы и вправду считали, Альберт Николаевич, что я уступлю вам свои акции? Вы один из тех людей, кто немало поспособствовал моим злоключениям. И то, что вы в этом раунде выступали на моей стороне, не искупает вашей вины. Просто вас кинули ваши прежние союзники и вам ничего другого не оставалось.
– Вы что же, собираетесь объявить мне новую войну? – усмехнулся Томашевский.
– Боже меня упаси, – покачал головой Полунин. – Я лишь хочу объявить вам о том, что свой пакет
– Чего же еще можно было от вас ожидать? – раздраженно пробурчал Томашевский, поднимаясь. – Я догадывался, что вы устроите мне подлянку.
– Вы это заслужили, – ответил Полунин.
– Объясните ему, Николай Иванович, если сможете, что он не прав, – обратился Томашевский к Бахметьеву. – Если вы не сможете этого сделать, то объяснит прокурор. Думаю, что, если покопать, за этим господином много чего найдется.
Томашевский решительным шагом покинул кабинет.
– Не трудитесь, Николай Иванович, – произнес Полунин. – Не стоит меня уговаривать, я уже принял решение.
– Да я и не собираюсь, – махнул рукой Бахметьев.
– Ну как же, вы же должны отрабатывать деньги спонсора…
– Он не мой спонсор, – в голосе Бахметьева появились жесткие интонации, – и никогда им не был. Просто в данной ситуации мы были союзниками. Да и вообще пусть сам разбирается с вами, – неожиданно произнес он. – Если честно, – продолжал Бахметьев, заглянув в глаза Полунину, – все они, эти барыги и жиды, давно уже делают все, чтобы разрушить наше государство. А мы, работники спецслужб, по мере своих возможностей пытаемся препятствовать им в этом деле. Иногда для этого приходится использовать их же противоречия друг с другом. Так что пусть разбирается с вами сам, – твердо повторил Бахметьев, словно отбрасывая какие-то сомнения. – Лично я думаю, что вы на этот счет уже подстраховались. Я знаю о ваших визитах в местную прокуратуру, – в глазах Бахметьева появилась легкая хитринка.
– Не знаю, о чем вы говорите, – сделал непонимающий вид Полунин.
Бахметьев заулыбался еще шире.
– Скажу вам откровенно, Владимир Иванович, из всей этой кодлы вы мне видитесь самым порядочным человеком. Мне очень жаль, что судьба так жестоко обошлась с вами. Надеюсь, что в будущем у вас все будет хорошо. Если же возникнут какие-то проблемы, приходите ко мне. Может быть, я смогу вам помочь.
Полунин неожиданно рассмеялся и, шутливо погрозив Бахметьеву пальцем, произнес:
– А это уже похоже на вербовку. Или, как у вас говорят, на предложение о сотрудничестве.
Бахметьев в ответ также рассмеялся.
– Извините, – пожал он плечами, – привычка. Круглые сутки на работе…
Недавно назначенный прокурор города Илья Игоревич Воронков достал из сейфа лист бумаги и положил его перед Полуниным.
– Прочитайте и подпишите, Владимир Иванович, – равнодушным тоном сказал он.
– А что это? – спросил Полунин.
– Это постановление о прекращении против
– Знаете, Илья Игоревич, – улыбнулся Полунин, – у меня тоже были серьезные сомнения – нести ли вам документы по делу нефтяной компании «Аркада». Но я все же рискнул и решился на этот шаг.
Воронков улыбнулся в ответ:
– Вы хотите напомнить мне о нашей договоренности? Я, как видите, соблюдаю все взятые на себя обязательства. И лишнее подтверждение моих слов – постановление о прекращении уголовного дела.
– Нет-нет, вы не поняли меня, – ответил Полунин. – Точнее сказать, не до конца поняли. Да, разумеется, я принес вам часть документов, которую мне удалось достать, надеясь в душе, что вы в ответ снимете с меня всякие ложные обвинения. Ведь городская прокуратура получала возможность не быть аутсайдером в начавшемся уголовном разбирательстве против Сатарова и его компании. Иначе все лавры победителя достались бы московской следственной бригаде. А так вы можете отчитаться перед Москвой, что тоже не сидели сложа руки и проделали кое-какую работу в этом направлении.
Воронков отчеканил с нарочитым пафосом:
– Городская Фемида вам очень благодарна за ваш вклад в дело восстановления законности и справедливости.
– Но этого мало, – ответил Полунин. – Вторая причина, по которой я пришел к вам и предоставил вам документы, это желание подстраховаться. Я не до конца доверяю московской бригаде, имеющей все же определенного заказчика. Если вдруг этот заказчик посчитает на каком-то этапе, что его задача выполнена и дело можно сворачивать, то я этого допустить не могу. Я не для того потратил полтора года своей жизни, чтобы остановиться на полпути.
– Вы хотите, чтобы я дал вам гарантию, что и мы, городская прокуратура, не остановимся на полпути?
Полунин молча кивнул.
– Ну что ж, если вы мне верите на слово, то я даю вам слово, что мы доведем дело до суда и сделаем все, чтобы виновные получили по заслугам. Добавлю также, что областной прокурор придерживается того же мнения.
– В таком случае я уезжаю спокойным за судьбу своего дела.
– Вы все же уезжаете? – спросил Воронков. – Впрочем, я вас понимаю. Нелегко жить в городе, в котором испытал столько страданий. Ну что ж, желаю вам удачи.
Воронков протянул Полунину руку, которую тот крепко пожал.
Когда Полунин уже открыл дверь кабинета, Илья Игоревич вдруг окликнул его:
– Владимир Иванович, не волнуйтесь – я сдержу свое слово…
…Через пару дней Полунин вместе с Антоном улетал в Москву.
В аэропорту его провожал Шакирыч, к этому времени уже сбривший бороду и уволившийся из детского дома, в котором он все это время работал в должности сторожа и дворника, находясь там почти круглосуточно.