Долг и страсть
Шрифт:
— А теперь пойдем, я покажу тебе спальню.
Она взяла протянутую руку и почувствовала себя на удивление смущенной, когда он ввел ее в бело-голубую комнату, центром которой была огромная кровать.
Саид внимательно наблюдал за ней.
— Мей, — ласково спросил он, — почему ты краснеешь?
Она, конечно, не собиралась признаваться, что его улыбка заставила ее почувствовать себя… Она тряхнула головой, осознав смехотворность своей мысли. Девственницей в первую брачную ночь. Какие глупости!
Он
— Наконец-то! — низким голосом произнес Саид.
Он раздевал ее медленно, с бесконечной нежностью. Пальцы ласкали и дразнили ее, расстегивая сарафан и осторожно стягивая с тела. А затем — так, словно впереди у них была целая жизнь, — он освободил ее от кружевного лифчика и, скользнув подушечками больших пальцев по бедрам, отчего Мей затрепетала, снял шелковые трусики.
— А теперь позволь рассмотреть тебя, — мягко потребовал он.
Она должна была бы испытывать стеснение, стоя совершенно обнаженной перед полностью одетым Саидом. Но разве могла Мей чувствовать что-то, кроме гордости, под этим горячим одобрительным взглядом? Она невольно расправила плечи, и это движение подчеркнуло соблазнительность ее полной груди.
— Пойдем в постель, — хрипловато произнес Саид, — ты вся дрожишь.
Да, она дрожала, но дрожь не имела никакого отношения к холоду. Это была дрожь нетерпения и предвкушения.
Саид начал медленно развязывать галстук. Затем неспешно снял серый пиджак и повесил его на спинку стула.
Ну давай же, мысленно торопила она. Давай!
Но если он и заметил неукротимый голод в ее глазах, то не придал этому никакого значения. Не отрывая взгляда от ее лица, он начал расстегивать рубашку. А затем, аккуратно повесив ее поверх пиджака, расстегнул пояс.
— Ты мог бы зарабатывать стриптизом, — гортанным голосом заметила она, не в силах больше сдерживаться.
Он улыбнулся.
— Ты тоже. Значит, мы могли бы делать это вместе.
У Мей на мгновение защемило сердце при иллюзорном, неверном слове «вместе». Однако печаль ушла, стоило Саиду лечь рядом.
— Только ты и я, — прошептал он и, накрыв ее грудь ладонью, почувствовал, как в ответ на прикосновение отвердел сосок. — Как тебе это нравится?
— Что — это? — Мей шутливо указала кивком на свою грудь, где темнела его смуглая рука.
Но Саид покачал головой и с нежностью произнес:
— Нет, я имею в виду тебя и меня.
— Ах, это! — Она собиралась отпустить легкомысленное замечание, которое смогло бы оградить ее от возможной боли разочарования, но прочла в его глазах такую искренность, что поняла: сейчас он ничего не таит от нее. Разве это не заслуживало ответной искренности? — О, это дороже рубинов! — с чувством проговорила Мей.
Застонав, Саид опустил губы туда, где только что была его
— Мей! — снова застонал он, и движение его языка заставило ее содрогнуться.
Поддавшись непреодолимому желанию, она скользнула рукой вниз по мускулистым бедрам и замерла, найдя то, что искала.
— Мей!
Он испытал странную слабость. Когда Мей начала осторожно ласкать его, глаза Саида закрылись, а голова откинулась на подушку. Никогда с тех пор, как его впервые знакомили с удовольствиями плоти, не позволял он женщине так прикасаться к себе.
— Перестань! — взмолился Саид.
— Тебе не нравится? — невинным тоном спросила Мей.
— Нравится. — Он ласково сомкнул руку на ее запястье и остановил Мей. — Слишком нравится.
Она вдруг осознала, как наслаждается его мечтательной беспомощностью. Его попытками взять себя в руки. Мей вдруг почувствовала себя сильной. Равной ему.
— Так в чем же дело? — прошептала она в его губы.
— Предполагалось, что мы будем заниматься любовью традиционным способом, — строго сказал он.
— И никаких демонстраций того, что у меня имеется некоторый опыт и ты не первый мой любовник?
Саид отметил, что теперь в ее тоне нет ни тени легкомыслия. Ничего, кроме печального оттенка неуверенности, порожденного опасением, что он может осудить ее. И это моментально рассеяло готовые выплыть наружу черные тучи ревности. Он приподнял ее подбородок так, чтобы их взгляды встретились.
— Ты далеко заводишь меня, Мей, — сказал он. — Иногда слишком далеко.
— Ты чуть с ума не сошел, когда узнал, что я принимаю таблетки!
Глубоко вдохнув, он заставил себя сохранять спокойствие.
— Те грубые слова, которые я сказал там, в Эль-Джаре, были вызваны… ревностью. — Саид буквально выплюнул последнее, чуждое для него слово. — Меня мучило то, что я не первый твой любовник…
— И меня мучило то, что я у тебя не первая, — мягко сказала Мей. Какой смысл скрывать от него правду?
Саид шумно выдохнул, припоминая ощущение новизны, жизненной энергии и небывалой силы, которое оставила их первая встреча в пустыне.
— Я чувствую себя так, словно я у тебя первый, — сказал он.
— А я так, словно первая у тебя, — прошептала Мей.
— Из всех женщин, что у меня были, только тебя я могу назвать ровней, Мей. Ты живешь совсем по другим правилам, нежели женщины моей страны, и вся твоя жизнь сделала тебя такой, какая ты есть. И именно такой ты мне нравишься.
Только она могла заставить его обегать полгорода в поисках жилья для них, чем он привел в замешательство Клайва Дорсета и в ярость — телохранителя!