Долгая дорога Анны 2
Шрифт:
Лерой не заметил, как ушла из зала Императрица. Он видел, что сегодня она в необычайно плохом настроении. Ее речь перед магами поразила его, казалось, она с трудом сдерживает себя. Наблюдал за ней весь вечер, также, как Рихард Престон, не сводивший с нее глаз. Когда она исчезла, у него что-то кольнуло в груди. Он немного помедлил, затем извинился перед своими собеседницами, поставил на столик бокал с вином и вышел из зала.
Постоял, вслушиваясь в дворцовый шум, прогулялся по коридору. Определил, что в собственных покоях Анны не было. Беспокойство съедало его и гнало на поиски. Вспомнил,
Он нашел ее сидящей на диванчике почти у самого входа. Иней покрывал ресницы закрытых глаз, волосы были покрыты снежинками, падающими время от времени вниз, на ее лицо и руки. Лерой коснулся кончиками пальцев щеки Анны, она была холодная, ледяными казались ее руки.
– Анна!– позвал он.
– Анна, очнись! Что с тобой?
Нехотя поднялись заснеженные ресницы, невозможно синие глаза смотрели с печалью и безысходностью.
– Холодно. – прошептали бледные губы.
– Больно и холодно. Я умираю?
– Нет! – с ужасом прошептал Лерой.
– Нет, ты не можешь умереть, ты не должна! Анна, любимая, ненаглядная моя, нет!
Он шептал, поднимая ее на руки, открывая портал в ее покои, судорожно снимая с нее одежду, унося в купальную комнату. Согрел заклинанием воду, разделся сам и сел в бассейн, устроив Анну на своих коленях. Массировал ее тело, растирал жесткой мочалкой. Все было напрасно.
Остывала вода, но прекрасная ледяная статуя не согревалась. Лерой схватил ее на руки, зацепил на ходу большое полотенце, вытирая, положил ее на разобранную постель. Лег рядом, укрывая себя и ее одеялом, прижал ледяное тело к себе, согревая своим теплом, целуя и лаская холодные губы, шею, грудь.
– Не сдавайся, только не сдавайся! Борись! Ты устала, я знаю, но ты справишься!
Он гладил покорное тело, целовал его, прижимая к себе. Холодные губы приоткрылись, отвечая на поцелуй, ледяные пальцы скользнули по его спине.
– Давай же, очнись! Очнись, накричи на меня! Выгони меня из своей постели, назови наглецом! Скажи, что я недостоин тебя, что ты меня ненавидишь! Скажи, я не обижусь! Только живи, только живи! – яростно шептал Лерой, целуя Анну.
Она не открывала глаз, но ее руки уже исследовали тело Лероя, она все сильнее прижималась к нему, распаляя его желание, отвечала все более страстными поцелуями. Их тела слились в горячей любовной схватке, в спальне слышались протяжные женские стоны, мужской горячечный шепот, звуки поцелуев, громкие мужские стоны, невнятные, быстрые речи и протяжный крик :
– Лерой!
Прерывистое дыхание мужчины опаляло ее шею, она не шевелилась в его объятиях. Ей казалось, что из ее тела вынули все косточки до последней, оно стало легким, аморфным, бессильным и вот-вот взлетит от любого движения. А потом она просто уснула.
Анна проспала больше суток. Несколько раз в Рихард Престон спрашивал у камеристки и горничной о ее состоянии, затем зашел сам вместе с приглашенным целителем, который развел руками :
– Ничего не понимаю. Еще вчера Императрица была абсолютно здорова, а сегодня ее состояние напоминает сон выздоравливающего после тяжелой болезни человека.
Проснувшись, она попросила ужин, выпила две чашки горячего
Анна удивленно вскинула брови, министр пояснил, что дата его отъезда была утверждена ею неделю назад. Противоречить ее решению означало бы инициировать дипломатический конфликт.
Спустя неделю Король Бенедикт Четвертый дипломатической почтой получил личное письмо от Императрицы Анны, в котором она изъявляла посетить родное графство Дюфрэ. В ответном послании король сообщал, что ей даровано разрешение посещать Вилар в любое удобное для нее время и приглашал посетить лично его, Бенедикта в ближайший праздник, День богини Селесты. Она приняла его приглашение и на следующий день после получения письма отбыла порталом к своим родственникам в крепость Синар, отказавшись от всякого сопровождения.
Четыре дня в окружении родных пролетели для Анны очень быстро. Через несколько часов после ее прибытия в Синаре появился ее брат с двумя друзьями. Они с удовольствием возились с маленьким братом и сестрой, родившимися два года назад у счастливых Софии и Эдмонда. Ричард смеялся, утверждая, что наконец-то Дюфрэ начали не убывать, а размножаться.
Ранним утром устраивались конные прогулки по окрестностям, а вечером все рассаживались у камина и беседовали обо все понемногу. Анна слушала неторопливые речи, изредка присоединялась к разговору, ловила одобрительные взгляды брата и заинтересованные – его друзей.
Ей нравилось это состояние, когда не надо было никуда спешить, а на душе было легко и спокойно. Семейные завтраки, обеды и ужины доставляли не меньшее удовольствие. Ощущение правильности происходящего придавало этим минутам какую-то особую прелесть. Она отдыхала. Впервые в своей жизни просто отдыхала, отключившись от всех забот.
На пятый день прибыли пятнадцать императорских гвардейцев, Рихард Престон и Эрик Юстэн для ее сопровождения в королевский дворец. Престон, оставшись с ней наедине, тихо доложил :
– Перед самым уходом в Вилар я получил донесение. В королевстве созрел переворот. Подробностей не знаю, но все произойдет сегодня, во время празднования. Прошу тебя, отмени визит к королю, посетишь его чуть позднее. Мы поможем с подавлением переворота, но тебе там незачем быть. Бенедикта возьмем под охрану, но ты же понимаешь, что всегда может случится какая-то неожиданность.
Анна задумалась, потом внимательно осмотрела Престона, сняла с себя один из амулетов и надела ему на шею. Затем провела ладонями по его телу, что-то шепча. Прошлась перед шеренгой гвардейцев, останавливаясь перед каждым, проверяя амулеты и накладывая Большую Императорскую защиту. То же самое она проделала с министром, оглядела их всех, взмахнула рукой и выхватила прямо из воздуха красивую дамскую сумочку.