Долгая дорога к дому
Шрифт:
— Стой! Если подойдешь ещё ближе — получишь пулю прямо между глаз. Я — твой единственный шанс избежать изгнания, не так ли? Если ты уговоришь меня войти в машину — тебя оставят тут, хотя и не правителем, а?
Наэкс промолчал, сев на пол. Через пару минут он поднял глаза.
— Да. Но, — он приподнял искалеченную левую руку, — шансы на это… невелики. Без гхаты моя жизнь стоит мало, так что если ты решишь выйти, прикрывшись мной — меня просто убьют, чтобы взять тебя живьем.
— Я вижу, ты заботишься о своей драной шкуре. Что ещё ты готов сделать,
— Ничего, — тихо ответил Наэкс. — Просто я не люблю, когда кто-то умирает даром. Так меня научили… воспитали и так далее.
— Ты бы лучше оделся, а? — сказал юноша.
— Что? — файа взглянул на себя через смуглое блестящее плечо. — Ты думаешь, что это будет просто? Впрочем, ладно, — он осторожно поднялся, прошел по мосту и снова свалился, спрыгнув вниз.
Элари проводил его сумрачным взглядом. Через несколько минут Наэкс вернулся одетым и вновь сел у начала моста. Он дрожал — на миг очертания его рук и плеч размазывались, потом всё прекращалось.
— Что с тобой?
— Ничего, — Наэкс попытался улыбнуться. — Это от боли. Попробуй прожечь себе руку до костей, а потом одеться — сам поймешь. Гхата — очень мерзкая вещь… особенно, если её у тебя нет.
— Хочешь, я тебя отвлеку? — спросил Элари.
— Попробуй, — файа всё же смог криво улыбнуться.
— Ты можешь открыть эти ворота без гхаты? Иначе зачем здесь все эти кнопки?
— Могу. Но не могу понять — зачем мне это?
— А ты, случайно, не хочешь жить?
— Случайно хочу. Но если ты меня убьешь — кто откроет дверь?
— Ну, не обязательно убивать человека — или файа — сразу. Можно прострелить ему одно колено… потом второе… ты же не хочешь ближайшие девяносто лет шкандыбать на костылях?
— Нет, — Наэкс рассмеялся. — Чудесный аргумент, не так ли? И чертовски убедительный, особенно для того, кто уже искалечен, — он приподнял руку. — Ладно, — он поднялся, подошел к панели и начал, казалось, праздно тыкать туда-сюда пальцем — точно забавляясь от скуки, потом вдруг прижал разом четыре кнопки…
Юноша вздрогнул, когда стеклянистые массивы поползли с протяжным рокотом, открывая кромешную черноту ущелья — лампы в нем почему-то погасли. Наэкс неожиданно легко шагнул во мрак — и исчез, точно опущенный в глубокую воду. Элари секунду оторопело смотрел ему вслед, потом вскинул пистолет и разрядил обойму, стараясь перекрыть веером пуль весь провал темноты.
Раздавшийся оттуда крик боли подтвердил, что он не промахнулся. Юноша осторожно вышел в туннель, не видя ничего, кроме бледных отблесков на полу под ногами. Но тут за его спиной вновь раздался рокот, свет плавно потускнел и погас. С громовым ударом на него обрушился мрак и окружил его, словно стена.
12.
Элари охватил постыдный, жалкий страх потерявшегося в темноте мальчика… но тут он услышал слабый стон… потом ещё один. Осторожно, опасаясь ловушки, он пошел вперед и вздрогнул, когда нога коснулась живой плоти. Он потыкал её носком башмака.
— Возьми фонарь, — неожиданно спокойно
Включив свет, Элари вздрогнул, увидев прямо у своих ног распластанное тело файа. Чуть ниже поясницы на шубе расплылось кровавое пятно. Когда он перевернул Наэкса на спину, тот застонал. Внизу его живота тоже расплылось пятно крови пополам с вонючей мерзостью — тупорылая пуля раздробила крестец, перебила нервы, разворотила кишечник и мочевой пузырь, превратив всё содержимое таза в кашу. Насколько Элари знал анатомию, ранение было на сто процентов смертельным.
— Что… что со мной? — растерянно спросил файа. Он приподнял голову, взглянув на себя, потом откинулся назад. — Всё. Конец, — сказал он через минуту. — Я не чувствую ног… только боль… такая боль… ещё слабость и тяжесть. Я умру через несколько часов… очень некрасивой смертью. Я её заслужил, верно? Но я… не хочу умирать… не хочу, не… — Вдруг он крепко схватил Элари за ногу. — Слушай. Тебя это не слишком затруднит. Затащи меня в… ну, туда, где ты видел тот бассейн с чтецом душ. Я прошу… у тебя ещё много времени. Нас не скоро хватятся. Я люблю подолгу здесь сидеть… любил.
— Куда тащить? — хмуро спросил юноша.
— Я покажу.
13.
Даже в кошмарном сне Элари не мог представить, что будет пробираться в кромешном мраке ледяного подземелья, волоча за собой тяжелое тело слабо стонущего главного врага — бывшего главного врага — чтобы дать ему вечную жизнь. В слабо освещенном лабиринте душ стало полегче, и вскоре Элари с облегчением отпустил ворот Наэкса у огороженного решеткой бассейна — файа весил совсем немало. Сейчас его лицо осунулось и посерело — похоже, ему действительно немного осталось.
— Что делать дальше? — отрывисто спросил юноша.
— Открой решетку — вот этим ключом… потом плиту — там есть рычаг… да, вон тот — и уложи меня на лоток. Всё остальное сделают машины. А ты сможешь… сможешь незаметно выбраться… хотя бы попытаться. Желаю удачи… ну, чего же ты ждешь?
— Откуда берется электричество в крепости? — вдруг спросил Элари. — От Великой Машины, да?
— Да, — растерянно ответил Наэкс, — но зачем тебе…
— Она вращается — значит, кабели отходят от центра её днища, потом через туннель и шахту идут наверх — сюда. Где это?
— А зачем тебе? — испуганно спросил файа. — Что ты задумал?
— Говори! Иначе не видать тебе бассейна. Я так разнесу тебе башку — всю обойму выпущу — что твои поганые мозги разбрызгает по стенам. Тогда вряд ли сканер сможет что-то из них вытянуть. Итак?..
14.
Элари отпер замок и с усилием поднял тяжелую стальную панель люка. Наэкс не соврал — луч его фонаря высветил толстенные, словно трубы, черные кабели, тянувшиеся по стенам квадратной шахты. На её дне блестело серебро — тот же жидкий металл, в котором плавала Великая Машина. Сразу под люком кабели изгибались, исчезая в узких нишах.