Шрифт:
СТАНИСЛАВ ГИМАДЕЕВ
ДОЛГАЯ ДОРОГА К ЛОГУ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Отсюда, с этой высоты в полтора десятка метров, луна была видна как на ладони. Только изредка, когда высоко в кронах деревьев шелестели порывы ветра, на ее золоченый лик ненадолго наползали уродливые черные фигуры из листьев, ветвей и лиан. Потом ветер стихал, и луна опять представала во всей своей сияющей и таинственной невозмутимости.
Правая ступня затекла, Кандид пошевелился, немного привстал, оседлал ветвь, свесив с нее обе ноги, и снова навалился спиной на теплый шершавый ствол. Сегодня дуновение ветра ощущалось даже
Он оторвал взгляд от луны, раздвинул рукой листву и посмотрел в сторону стоянки. От лунного света стоянку отгораживала плотная, тяжелая стена колонии огромных дырчатых папоротников. Тем не менее, в полумраке можно было различить россыпи хижин, густой кустарник и узкие тропинки между ними, полоски изгородей со шкурами и горшками и многочисленные валуны, наверняка еще не остывшие от дневного солнца. Впрочем, они никогда не успевают остыть. По крайней мере, те, что всегда лежат под солнцем. Стоянка уже погрузилась в сон. Скользнув взглядом по хижинам, Кандид заметил только двух дежурных с копьями, лениво бродящих от камня к камню. Да еще на поваленном дереве шел, похоже, очередной совет. Там, на бревне, шевелились двое людей. И еще одна маленькая, щуплая темная фигурка неподвижно сидела прямо на земле, в некотором отдалении от остальных. Неужели безлицый, подумал Кандид. К чему бы это?
Где-то рядом зашуршало. Кандид прислушался, глянул вниз, вдоль ствола, наклонно уходящего в высокие заросли травы, но ничего не заметил. Опять показалось? Зачем это к нам безлицые опять пожаловали, подумал он. Просто так они не приходят. А вдруг это не безлицый, засомневался он и снова, раздвинув ветви, поглядел на поляну. Теперь он увидел, что Рябой встал с дерева и размахивает руками, расхаживая перед сидящим на земле. Нет, все-таки это был безлицый - руки у него были тонкие и очень длинные, как у всех безлицых. С дерева вскочил еще кто-то, безлицый же ничуть не изменил своей позы: как сидел столбиком, так и остался сидеть. За спиной отчетливо зашелестело и послышались звуки осыпающейся коры. Кандид обернулся.
Листья разошлись, и показалась взлохмаченная голова Рыжего.
– Я так и знал, что ты здесь,- сообщил Рыжий, забираясь на соседнюю ветвь.
– Ты что, без крючьев забрался?
– спросил Кандид.
– Но ты же тоже - без крючьев...- шмыгнул носом Рыжий.
– Так я уже привык,- сказал Кандид.- Крикнуть-то снизу не мог?
– А интересно стало: чего ты тут все время пропадаешь по ночам? Вот и залез.
– Ну и что?
– Ничего...- Рыжий с некоторой опаской покосился вниз.Высоко вообще-то...
– Больше без веревок не залезай,- сказал Кандид.- А то свалишься - я отвечай потом.
– А чего ты тут сидишь-то, Умник?
– спросил Рыжий.
– На луну смотрю.
– Все время?
– Угу.
– А зачем ты на нее все время смотришь?
– Думаю...
– Как это так?
– Рыжий почесал в затылке.- Смотришь и думаешь? Почему?
Кандид вздохнул и поднял
– Как тебе объяснить?.. Просто смотрю на нее и думаю. Хорошо думается, понимаешь? Видишь, она какая? Вся такая... ну, такая...
Он не знал, какие можно подобрать слова, чтобы описать луну, и умолк. Рыжий тоже взглянул на желтый диск ночного светила и подтянул коленки к подбородку.
– А о чем ты думаешь. Умник?
– О разном, Рыжий.
– Непонятно,- сказал Рыжий,- Рябой говорит, что думать вредно. И другие тоже говорят...
– Это потому, что они не привыкли.
– А ты?
– А я привык.
– Рябой говорит, голова болит от этого... У тебя разве не болит?
– Я ж говорю: привык. Давно уже не болит. Слушай, Рыжий,спросил вдруг Кандид,- зачем безлицые пожаловали, не знаешь?
Рыжий издал какой-то неопределенный звук и звонко хлопнул себя по лбу.
– Точно!
– воскликнул он.- Тебя же Рябой ищет! Я же забыл, что он тебя искал. Никто ведь не знает, что ты сюда, на дерево, лазишь, на луну-то свою глазеть... Только ты не думай, я им не сказал, что ты здесь сидишь! Сам решил сходить, чтобы никто не заметил... Все равно уже спать все легли, а я - сюда.
– Зачем?
– А?
– Зачем Рябой меня искал? Чего он опять задумал?
Рыжий пожал плечами.
– Не знаю я. Только он вскочил и стал спрашивать: где это у нас опять Умник да где? Но я же не буду им говорить, что ты полез на это дерево, я сразу...
– Тогда пошли,- скомандовал Кандид.- Только вот что. Я первым полезу. А то улетишь еще...
Рыжий умолк, пропуская Кандида на ствол. Они стали медленно спускаться с дерева, хватаясь в полумраке за торчащие ветки и свисающую отовсюду скользкую зелень и упираясь коленями в крошащуюся кору. Через несколько минут они спрыгнули во влажную траву, скрывающую во весь рост, и стали пробираться к краю пригорка, по щиколотку утопая во мхе.
– Что-то я тебя сегодня днем не видел,- сказал Кандид по дороге.
– А мы ходили к Орешнику,- ответил Рыжий.- За поющими улитками. Их много там, в Орешнике, этих улиток. Только я их есть не люблю! Особенно, когда они петь начинают. Они, конечно, сытные, улитки эти, только мне не нравится, когда их ешь, а они начинают петь... Я уж лучше грибов поем. Те хоть молчат. А эти никак не могут! Ты их ешь, а они...
– А рыба куда подевалась?
– перебил его Кандид.- Дня два назад ловили же в ручье. Много ее там было. И рядом... Ни в какой Орешник идти не надо.
– Так в Орешнике тоже нет рыбы,- продолжал Рыжий.- Мы за улитками ходили, а не за рыбой. Я же говорю тебе... Исчезла рыба в ручье! Ушла. Так старики говорят. Ушла, говорят, вся рыба из ручья! И из Лягушатника тоже ушла.
– Зачем это она ушла?..- пробормотал Кандид.- Куда можно уйти из Лягушатника? Под землю, что ли?
– Никто не знает,- отозвался Рыжий.- Старики сказали: почуяла что-то - и ушла. Из ручья ушла, из Лягушатника ушла. Вот мы и пошли в Орешник. Только в Орешнике рыбы нет, Умник, там поющие улитки - за ними и пошли. Но они долго не живут, улитки эти, много их не наберешь. Перемрут. А сдохнут - их уже не съесть. Как их вообще едят - не пойму... Почему так, Умник? Скажи, ты же знаешь.