Долгая дорога к счастью
Шрифт:
Ей давно уже стало ясно, что он часто говорит, не думая; слова просто слетают с его губ, никак не сообщаясь с его разумом... И в этот раз от легкомысленности Ричарда пострадала не только она, но и Тэлбот.
Когда Ричард произнес эти неосторожные слова, Тэлбот побледнел и в его глазах застыла глубокая печаль.
Мужчина, который всегда производил впечатление жестокого и сильного человека, способного справиться с любыми невзгодами, вдруг впал в отчаяние.
«Но он взрослый человек, — убеждала Элизабет себя, — он настоящий мужчина. Пусть справится со своей болью в
Об одиночестве ей было известно все. Элизабет потеряла родителей. Еще совсем ребенком. Ей прекрасно было известно, что ее свадьба с Ричардом была всего лишь попыткой избавиться от глубочайшего одиночества, которое ежедневно донимало ее. Но замужем она почувствовала себя еще более одинокой.
Допив вино, она повязала фартук, решив навести порядок в кухне. Но мысли о Тэлботе продолжали занимать ее голову.
Как ему удавалось управляться со столькими вещами одному: он к этому стремился или у него не было иного выбора? Может, он хотел бы с кем-нибудь об этом поговорить? Поделиться переживаниями, которыми он наверняка был переполнен?
То, что она задумала, было не только неправильным, но и совершенно глупым. И тем не менее Элизабет отправилась разыскивать Тэлбота. Кабинет, расположенный по соседству, оказался заперт, и там не горел свет.
Элизабет стала стремительно подниматься по ступенькам, старательно заглушая голос разума. Она не представляла, что скажет Тэлботу, когда найдет его. Элизабет была твердо уверена лишь в одном: она не позволит Тэлботу страдать в одиночестве.
Она нашла его в спальне, стоящего у окна, почти укрытого вечерней мглой. Если бы дверь в спальню была совсем закрыта, она никогда бы не посмела нарушить его уединение. Но дверь была не заперта и слегка приотворена, как бы приглашая ее зайти.
— Тэлбот?
Он не повернулся, и в какой-то момент ей показалось, что он ее просто не слышит.
— Ты в порядке? — Элизабет сделала шаг вперед, борясь с искушением положить руку на его могучую спину.
— Мой отец прожил всего лишь два дня после автомобильной катастрофы, которая унесла жизнь моей матери. — Его голос звучал глубже, чем обычно, и слегка дрожал, выдавая его волнение. Но он не поворачивал к ней лица и по-прежнему смотрел в окно, как будто ждал поддержки извне. — Эти два дня, пока отец умирал, он беспрерывно терял сознание. Он знал, что шансов нет, и я чувствовал, что он уже ощущает объятия смерти. В эти два дня он сказал мне, что не беспокоится за меня и за наш семейный бизнес. Он переживал только за Ричарда.
Могучие плечи Тэлбота вздымались и опускались, и Элизабет снова боролась с желанием прикоснуться к нему, чтобы хоть как-то сгладить боль, которую она слышала в его голосе.
— Папа знал, что Ричард слишком беззаботен... Он не был плохим ребенком, но часто не слушался, не понимал сути вещей, не отдавал отчета в последствиях своих действий. И папа взял с меня слово, что я всегда буду заботиться о нем. — Наконец Тэлбот повернулся к ней. В его глазах блестели слезы. — Но я не знаю, как помочь ему сейчас, когда речь идет о его жизни.
Элизабет взяла его за руку, почувствовав,
— Ты не можешь контролировать абсолютно все, Тэлбот, — заметила она.
— Но я дал обещание...
«Любопытно, чувствует ли он абсурдность своих слов», — подумалось вдруг ей.
— Некоторые обещания невозможно выполнить, как бы ты ни старался это сделать, — тихо сказала она, отпустила его ладонь, но не отходила от него и продолжала: — Тэлбот, у тебя своя жизнь. Ты полностью выполнил обещание, которое дал отцу. Ричард уже взрослый человек. Ты вполне способен оказывать ему поддержку и любить его. Но ты не можешь всю жизнь посвятить ему. Он должен сам стать по-настоящему сильным.
Тэлбот запустил руку в волосы, затем стиснул кулаки. Его глаза потемнели, и Элизабет поняла, что он изо всех сил старается сейчас овладеть собой.
— Я ужасно расстроен, — признался он. — Расстроен, опечален и... — Его голос сорвался, и Элизабет догадалась, о чем он хочет сейчас сказать.
— Я тоже испугана, — едва слышно проговорила она.
В эту секунду ей вдруг показалось, что она зашла слишком далеко. Ее чересчур растрогали его переживания. Тэлбот сердито посмотрел на нее, как бы беззвучно требуя, чтобы она забрала назад свои слова и забыла о том, что застала его здесь, когда он был выбит из колеи.
— Он мой единственный брат — все, что осталось от семьи, в которой я вырос, — тихо проговорил Тэлбот.
— И он отец моего сына, единственный отец, который может быть у Эндрю.
Воздух в комнате был заряжен напряжением; казалось, вот-вот вспыхнет искра и раздастся взрыв. Элизабет видела, что он изо всех сил пытается справиться со своими чувствами.
Тэлбот вздохнул, заметно расслабился.
— Сожалею, если испортил вечеринку с пиццей.
— Ты ничего не испортил, — ответила она. — Ричард сболтнул глупость, и нет ничего удивительного в том, что его слова всех расстроили.
— А где он теперь? Где Эндрю? — Тэлбот засунул ладони в карманы джинсов и внимательно посмотрел на Элизабет.
— Они пошли в кино.
Тэлбот тряхнул головой, грустно улыбнулся.
— Вечно так. Перевернет все вверх дном и тут же сматывается.
Даже в его слабой улыбке отражалась сила, которая, словно теплый ручеек, передавалась ей. Элизабет вдруг сообразила, что стоит в его спальне, совсем рядом с гигантской кроватью.
Эта постель, укрытая пушистым темным покрывалом, груда подушек, наваленных на нее, казалось, манили ее прилечь и получить удовольствие. Предупреждающий шепот, вновь возникший в глубинах ее сознания, остановил ее.
— Заболталась тут с тобой о неприятных вещах, а ведь мне пора на кухню. Нужно там все убрать. У бедной Розы разорвется сердце, если она увидит, что мы натворили. — Произнося эти слова, Элизабет понимала, что ей нельзя больше здесь оставаться, если она хочет держаться от Тэлбота на расстоянии.
— Я могу помочь? — предложил он.
— В этом нет необходимости, — быстро возразила она. — Я все сделаю сама.
— Я все-таки помогу, — повторил он уже твердо. — Если уж я там насорил, то я и должен прибрать.